«Ад пуст! Все дьяволы сюда слетелись!»
У. Шекспир «Буря»
Перед взором плыли круги, пока я в очередной раз пыталась вникнуть в тему лекции. Или уже даже не пыталась – сон оказался сильнее, и я прикрыла глаза, свесив голову. Мозг словно обвивали стальной проволокой.
Вчерашняя подработка вышла достаточно изматывающей: клиент оказался придирчивым и потребовал правки картины. Это вызвало во мне жгучее негодование, ведь указывать художнику, как творить, – что может быть хуже? И дело в том, что заказчик только портил результат, убивая все мои старания и творческие порывы. Так что, помимо гнева, я испытывала и разочарование. Затем были долгие разговоры про возврат средств, проклятья, и ещё раз – недовольство. Хотя я старалась быть максимально этичной.
Заказчик оказался довольно мстительным, в тот же вечер мне позвонил другой мой клиент и отказался от недавнего предложения. Я прорыдала весь вечер и заснула лишь под утро.
Всё это казалось бредом. Я старалась быть вежливой, старалась исправить эту чёртову картину, только всё испортила, клиент сам не знал, что хотел, и вылил злость на меня.
Я осталась без денег. Я потратила много времени.
– Мисс Блумфилд, а вы что скажете?
Из бередящих мою душу воспоминаний меня вырвал голос преподавателя истории Древней Греции. История не являлась профильным предметом, поэтому я и несильно заморачивалась ею. Однако преподаватель был довольно интересным – он нравился абсолютно всем студентам и своим коллегам – в основном, женского пола, но это и неудивительно. Он невероятно хорош собой: пронзительный взгляд серо-голубых глаз, тёмные волосы, аристократические черты. Леон Рейнольдс словно сошёл со страниц женского романа. Этакий представитель голубых кровей. По совместительству Дон Жуан – про него ходили разные разговоры, и в эти сплетни я даже не старалась вникнуть. Знала лишь, что у него есть кружок воздыхательниц, которые ходили к нему ставить театральные пьесы.
– Я прослушала, извините. – Сильно нахмурилась, пытаясь окончательно проснуться.
Ощущала, как все взгляды в аудитории направлены на меня, и от этого было не по себе. Особенно от взгляда преподавателя – он был такой холодный, льдистый, оценивающий.
– Мы говорили о мифах Древней Греции. Можете что-нибудь про это сказать?
– Вы про эти сказочки? – Я усмехнулась. – Думала, что мы здесь о фактах говорим, а не о легендах.
Он осторожно мне улыбнулся, а девочки – его главные фанатки – недовольно зашептались. Готова поспорить, они меня там сейчас проклинали, но мне на это наплевать.
– Люди часто придумывают себе богов, чтобы было на кого надеяться. Так было и так будет всегда, – ответил преподаватель. – Цикличность истории. Мисс Блумфилд, очень жаль, что вы нас не слушаете. И это повторяется из раза в раз. Садитесь.
Я по инерции опустилась на сиденье, ощущая саднящее чувство в груди. Меня будто опустили в чан с кипятком – кожа горела от стыда. Снова не слышала, что говорит преподаватель. В голове роились мысли о моих неудачах в работе, о том, как я вновь не успевала по учёбе.
Невольно опять посмотрела на толпу обожательниц Рейнольдса, а затем на него самого – он был невероятно самоуверен и увлечён тем, что рассказывал. Он никогда не зачитывал лекции с листочка, не пользовался канцеляризмами или излишними заумностями. Он рассказывал так, что хотелось слушать (тем, кто не работал, как я, до потери пульса). У него была какая-то магическая аура – и этому можно завидовать. Хотелось взять кусочек его уверенности и забрать себе – так я бы точно уже нашла нормальных клиентов и не работала за жалкие центы, совершенно не ценя свой труд.
Однако после пары не удалось уйти, как обычно, незамеченной.
