ГЛАВА 1. И СТРАХ, И РАДОСТЬ
Всего было намешано в нашем путешествии вверх по Някке, по Влоту, по другим рекам, по озёрам, по каналам и волокам, на северо-восток. До зимы мы пересекли границы трёх стран и почти добрались до северных рубежей четвёртой, Красеты. И, вроде, мы не спешили и не суетились, а расстояние, пройденное «Комариком» впечатляет, как и результаты нашей экспедиции. О них вы можете узнать из трактатов Хрота, которыми зачитываются граждане от десяти до ста десяти лет, профессора и домохозяйки. Можете посетить Главный музей – почти всё, что нами добыто, выставлено там специально для вас, любители старины и истории. Можете сходить в Зелёную галерею – картины и зарисовки Лёки Мале расскажут о многом, и вы сами захотите странствовать водными дорогами Винэи, нашей прекрасной планеты. Захотите увидеть её вечную красоту – в разные времена года, на разных её широтах, захотите совершить открытия и преодолеть всевозможные опасности. Но учтите, опасности радуют только в книгах.
А бывали вы в Овальном театре в последнее время? Если вы любите трагедии – то не знаете, о чём речь идёт. Только в самых смешных пьесах и водевилях слышны отголоски наших приключений, наши словечки и пререкания, видны наши характеры и чуднЫе поступки. И чьё ухо уловило, и чей зоркий глаз подметил такое и запечатлел в пьесах? Я всё вам сейчас расскажу.
Интересное изобретение человечества, фотоаппарат, тоже странствовал с нами, и если вы зайдёте ко мне домой, лучше не намекайте, что хотели бы заглянуть в фотоальбом. Я увлекусь и буду допоздна говорить о Нате, о моих товарищах и младшем поколении – о Рики и Лале, и как они уговорили меня купить им ролики. Фотографии разложены аккуратно, все в нужном прядке, а я, вспоминая, буду цепляться мыслью то за одно, то за другое, перескакивать с события на событие, и о порядке не думайте даже. Именно потому, что так всё удивительно перемешалось в нашем путешествии: любовь и ненависть, дружба и вражда, страх и беспечная молодая радость, которой, кажется, всё по плечу. И смеётся она, наплевав на опасность, на угрозу самой жизни, и способна справиться даже с этим. И даже с бедой разочарования и узнавания тайны, которой знать не следует людям мирным и далёким от интриг сильных мира сего. Но только одна тайна на пути туда, и много—много – на пути обратно. Но я не говорю, что это плохо. Всё к лучшему.
Всё к лучшему – только так бывает там, где стремительна синеглазая Някка под голубым и прохладным небом.
Всё к лучшему, но простите мне некоторый сумбур в этой части повествования. Это, как я уже говорил, от того, что события быстро сменяли друг друга, наслаивались и погоняли друг друга, наступая на пятки.
Я говорил о страхе – снова о страхе, на этот раз подкреплённом событиями, случавшимися часто. О страхе не за себя, за Петрика, который вечно лезет на рожон, а потом я расхлёбываю последствия его неуёмной отваги.
Буквально сразу до нашей команды дошло, что «Комарик» преследует колдун, пиратский маг, которого мы по привычке называли Чёрным Мстителем. Возможно, у него имелось и нормальное имя, но мне, как вы помните, он его не сообщил. Вы спросите, как он успевал за быстроходным судном при том, что берега Някки у самой воды местами непроходимы из-за скал и камней? Так он же обладатель летающей кастрюли с хвостом! Очень просто за ночь по воздуху преодолеть расстояние, пройденное нами за день по воде. Однако, боясь за Петрика, я ещё в Някке опекал его и защищал при помощи всевозможных магических уловок. Да он и сам старался быть осторожным, понимая, что опасность нависла над ним нешуточная. Начав наш путь, мы не потеряли бдительности, и потому Чудилка уцелел, когда ни с того ни с сего кувыркнулся с лестницы. Ещё в первый день нашего путешествия. На почти новом, крепком, замечательном судне оказалась гнилая ступенька. Может такое быть, как вы считаете? Упал Петрик под лестницу, туда, где от прежнего владельца остались стоять внаклонку большие листы стекла. Мы планировали избавиться от них на первой же стоянке. Хорошо, что это случилось при мне – Петрик даже не поцарапался. А мы потом замучились убирать осколки, разлетевшиеся повсюду.
