Громкость музыки доходит до предела, поднимая на максимум и так
распалённые эмоции. Казалось бы, дальше уже некуда. Порог
восприимчивости достигнут. Но вот танцпол заливает очередными
бешенными вспышками красного цвета. Температура воздуха нагревается
до уровня воспламенения. Жарко — это ещё мягко сказано. Если
вытянуть в руке спичку, она немедленно вспыхнет. Странно, что не
загорается одежда на людях. Хотя её не так уж много.
Я то и дело наталкиваюсь на полуобнажённые разгорячённые тела.
Меня плещет от жара, от привкуса железа во рту, раскачивает в
плотной массе танцующих рук, ног, плеч, бёдер, грудей, ртов,
глаз.
Снова поймав неподвижный взгляд в другом конце зала, я двинулся
навстречу. За весь вечер я несколько раз ловил на себе эти глаза и
не мог прочесть их послание. Духота и музыка сжимались удавкой на
моей шее, но я упорно делал новый вдох и новый шаг.
Свет погас на несколько секунд. Все замерли. И я тоже. А затем
световой шар взорвался множеством огней над головой, ослепляя
гораздо сильнее тьмы. Стробоскоп зашёлся в конвульсиях, точно
эпилептик. Толпу людей накрыло новым импульсом танцевального
экстаза. Всё завертелось наново. И я больше не видел тех глаз. Я
потерял контакт.
Нужно было хоть немного отдышаться, и я двинулся в соседний
чиллаут. По пути меня несколько раз призывно гладили то по рукаву
пиджака, то по стрелке брюк. Какая-то девушка в неоновой маске,
закрывавшей верхнюю часть лица, подошла вплотную, загородив мне
дорогу.
— Тебя можно поцеловать?
— Можно, — выдохнул я ей в обнажённую шею.
Она закинула подбородок, отдаваясь моей ласке. Я медленно
добрался до её губ, попробовав на вкус солёную кожу у мочки уха, на
виске, на щеке возле маски. Она с готовностью податливо раскрыла
уста, и мой язык притронулся к её зубам. Через секунду он
встретился с её мягким сладковатым языком.
— Вкусно, — сказала она, пока рука её изучала упругий выступ на
моей промежности. — Трахнешь меня?
Я кивнул.
Её серебристо-зелёное платье блестело, будто рыбья чешуя.
Русалка… Ну, конечно. На ней был красный длинноволосый парик. Я
обратил на него внимание, когда прижимал девушку к стене и
поворачивал к себе спиной. Алые кончики волос доходили почти до
крестца и чудесно контрастировали с белой кожей спины, когда я
задрал ей платье, чтобы добраться до ягодиц. Девушка прогнулась в
талии, прижимаясь затылком к моей плечу. Я синхронно провёл
ладонями, изучая геометрию стройного тела. Пальцы мои сами
скользнул к влажного треугольнику.
Она глубоко дышала, пока я доставлял ей удовольствие
исключительно руками. Рядом с нами, буквально в метре, стояла
банкетка в углу. На ней сидел со спущенными штанами мужчина.
Немолодой, но крепкий. Его обнажённые, покрытые густыми волосами
предплечья энергично поднимались и опускались в воздухе, задавая
правильный темп партнёрше, которая оседлала его сверху. Я заметил,
как моя Русалочка заворожённо глядит на них. Плоть её под моими
пальцами раскалялась и плавилась. Она могла вот-вот кончить.
Одной рукой я потянулся к карману на брюках, чтобы достать
презерватив.
— Я сама, — произнесла Русалка, оборачиваясь ко мне.
Она перехватила у меня крохотный квадратик и зубами сдёрнула его
край, вытащила латекс и втянула выпуклый кончик губами. Я
высвободил член, которому давно стало тесно в брюках. Русалка меж
тем встала на колени и с интересом разглядывала то, что я ей
демонстрировал. Она подняла ко мне глаза в прорезях маски. И, не
разрывая зрительного контакта, обволокла губами налитую головку.
Презерватив мягко накрыл кожу.
Мне стало труднее сохранять вертикальное положение, пока Русалка
заглатывала в себя моё естество, продолжая раскатывать ртом латекс
по всей длине члена. Этого ей тоже показалось мало. Я опёрся руками
о стену.
