Все события вымышлены, совпадения
случайны.
Юля
– Папуль, все хорошо, мы
приземлились, – отчитываюсь в трубку, стоит только шасси самолета
коснуться взлетной полосы.
Час полета стремительно отмотал.
Народ в салоне уже зашуршал сумками и пакетами. Хотя команды “на
старт” еще никто не давал.
– Отлично, Юляш. Жду тебя в
аэропорту, – слышу по голосу, что папа улыбается, и не могу не
улыбнуться в ответ. От макушки до пят топит приятное предвкушение
скорой встречи с любимым родителем.
– Заметано, – кидаю в трубку и
отключаюсь.
Прячу телефон в рюкзак и заглядываю
в иллюминатор. За бортом раннее декабрьское утро. Две недели до
Нового года. Предпраздничная пора, когда в городах начинают
формироваться бешеные очереди в сувенирных лавках, а люди на
подъеме бегут по утрам на работу, потому что вот-вот, и длинные
выходные, которые каждый, несомненно, предпочтет провести со своими
близкими и родными. Как и я.
Пушистые снежинки неторопливо
кружатся в темном небе и опадают, заметая дороги. Так и хочется
сделать глубокий вдох и пропеть на выдохе: до-о-ома. Наконец-то я
дома! И хоть Санкт-Петербург и Москву разделяют меньше тысячи
километров, что в наше время и не “расстояние” вовсе, но из-за
сильной занятости папы и моего плотного учебного графика в балетной
академии мы не виделись уже целый год. Для меня, его “домашней и
тихой Юляши” – это непозволительно долго!
– Дамы и господа! – раздается
мужской голос в динамиках, как только самолет заканчивает свое
движение по полосе. – С вами говорит командир корабля. Наш полет
завершен. Местное время семь часов пятнадцать минут, погода за
бортом минус десять градусов по Цельсию, снег. Благодарим за выбор
нашей авиакомпании. С наступающим Новым годом и Рождеством!
Пассажиры, подхваченные общим
потоком, начинают свои суетливые сборы.
Я накидываю куртку, а на голову
натягиваю капюшон белой толстовки. Подхватив свою невеликую “ручную
кладь” в виде рюкзака со всем необходимым на без малого три недели
каникул, в первых рядах покидаю салон самолета по длинному
трапу.
В наушниках задорно звенят
колокольчики какой-то рождественской песенки из случайной подборки.
На моих губах, как приклеенная, держится счастливая улыбка.
Наверное, проходящие мимо думают, что я слегка свихнулась. Пусть
так.
Багаж получать мне не надо, поэтому
я иду сразу к выходу. И чем ближе двери, тем быстрее мой шаг. Я уже
вижу впереди, в толпе, маячащую высокую фигуру Степана Аркадьевича
Данилова.
Папа приехал с букетом моих любимых
нежно-розовых гербер. Кто бы сомневался! И он, как впрочем, и
всегда, просто невероятно шикарен в своем темно-синем костюме и
черном пальто. Выгодно выделяется на фоне прочих «встречающих».
Ох, как проходящие мимо дамочки на
него засматриваются…
Но он мой! Весь только-только
мой!
Разгоняясь, я с разбегу влетаю в
раскрытые объятия отца, крепко обнимая его за шею. Повисая на нем,
как в детстве. Обезьянкой. Чувствую, как ноги отрываются от пола и
папа смеется, кружа меня и бормоча:
– Ну, ты даешь, Юлька! Вот это
сюрприз, а я уже и не надеялся, что ты про меня вспомнишь, думал,
придется самому к тебе лететь на праздники.
– Ну, о чем ты говоришь, пап. Всегда
помню! – пламенно уверяю, чмокая родителя в щеку. – Ты же знаешь,
какой у нас строгий режим в академии. То занятия, то тренировки,
времени свободного нет. Хотя кому я рассказываю, у тебя на фирме
тоже вечный завал.
– Вечный завал – это точно. Тут вот
опять фирма подрядчика отчебучила, судиться с ними будем. Но это
ерунда, – ставит меня на ноги папа и, вручив герберы, треплет по
макушке. – Устала? – забирает у меня рюкзак и, приобняв за плечи,
ведет на выход из здания аэропорта.
– Самую малость.
