Действующие лица и события романа вымышлены, и сходство их с реальными лицами и событиями абсолютно случайно.
Автор
По ночам на небе сияли яркие звезды, месяц напоминал рог изобилия, и даже взрослым хотелось верить в сказку.
Приближался один из самых чудесных праздников – Новый год… Трудно найти человека, который бы не любил его и не ждал.
И где-то совсем рядом мерцала огнями тихая рождественская ночь… Морис мечтал провести ее наедине с Мирославой, как семейный праздник… Хотя, конечно, назвать их семьей можно было только в его мечтах.
На католическое Рождество он летал домой и встретил его с родителями.
Когда Миндаугас просил у Мирославы недельный отпуск, она дала ему целых две недели и выдала такую крупную сумму отпускных, что он не удержался и спросил:
– Наше агентство так успешно?
– Вполне. Бери, ты заработал.
И он взял, так как работал действительно на совесть. Накупил подарков родителям, друзьям.
Прилететь обратно в город на Волге он планировал утром 31 декабря, но не выдержал и был в агентстве уже 30.
Мирослава ему искренне обрадовалась. А как он обрадовался ее радости ему! И почему-то крепко расцеловал попавшегося под руку кота.
– Ты чего так рано? – спросила Мирослава, улыбаясь.
– Подумал, что без меня вы ничего на праздник и не приготовите.
– Какой ты догадливый! – рассмеялась она.
Морис летал точно на крыльях, помогал украшать дом, ездил за продуктами, прихватив с собой Мирославу, выбирал те, что понадобятся, забыв спросить, согласна ли она с его выбором, она и не возражала, оплатила покупки, всю готовку Морис, как всегда, взял на себя.
А потом они наряжали небольшую елку во дворе, которую было хорошо видно из окон гостиной.
– Может, нам надо было ее нарядить, как в Простоквашино, старыми вещами? – спросила Мирослава, оглядывая ель.
– А что, у нас есть старые вещи? – поинтересовался он?
– Ну…
– Тогда нарядим игрушками и гирляндами.
– Уговорил, – рассмеялась Волгина.
Наступило 31 декабря. Уставшие от приготовлений, они проспали аж до десяти часов. Да и то спасибо коту, разбудил.
Постепенно ближе к вечеру начали собираться многочисленные друзья. Праздновали шумно, со всей щедростью российской души.
В первом, во втором и третьем часу ночи подтягивались новые гости, которые встретили Новый год по местному времени с родителями и детьми. А потом, уложив их спать или оставив у телевизора, поспешили за город, в коттеджный поселок.
В основном это были опера, следователь, фотограф, все те, кого объединяла работа, на которой они и проводили большую часть своей жизни.
Миндаугас высоко оценил красоту начальника убойного отдела Василисы Никитичны Воеводиной, удивился, что она приехала одна, и спросил у Шуры шепотом:
– А Василиса Никитична не замужем?
– Нет, – ответил Шура, – выйдешь тут с нашей работой замуж, – и тут же произнес подозрительно: – А ты чего интересуешься?
– Так, – беззаботно отозвался Морис, – красивая она.
– Да. Васька у нас красавица, – согласился Наполеонов, – но ты не очень-то засматривайся на нее.
– Почему? – простодушно поинтересовался Морис.
– Потому! – сердито ответил Шура и поискал глазами Мирославу. Нашел и нахмурился еще сильнее. Мирослава кружилась в вальсе с длинноногим красавцем Легкоступовым. Они умудрялись еще и о чем-то шептаться.
– Нет, – проворчал Наполеонов, – пора Валерку сплавлять в модельное агентство.
Пока он наблюдал за этой парой, сменилась музыка, и начался новый танец. Морис подошел к сидящей в кресле Василисе и пригласил ее на танец. Она охотно согласилась.
Наполеонов аж ногой топнул с досады, но тут к нему подошла Оксана Незовибатько и пригласила танцевать.
Наполеонов чуть не ляпнул: «Так не белый же танец», но вовремя опомнился и обхватил Оксану за талию. Носом он уткнулся в ее грудь.
