Всё, что делается из любви, всегда
находится за гранью добра и зла
(Ф.Ницше)
Тоня
«Представь, по железной дороге несётся тяжёлая неуправляемая
вагонетка, а на её пути привязанные к рельсам лежат люди. Пять
человек. Ты можешь спасти их, переключив стрелку, и тогда вагонетка
поедет по запасному пути. Проблема в том, что на нём тоже лежит
привязанный к рельсам человек. Но только один. Выбор за тобой. Или
вагонетка убьет пятерых, или ты одного?».
Пока я размышляла, как ответить на это сообщение, ко мне за
столик подсел самодовольного вида парень, и, вальяжно закинув ногу
на ногу, принялся покачивать в такт гремящей музыки резиновой
шлёпкой.
— Чего грустим?
Я поискала глазами родителей, но танцующих на площадке возле
открытого бассейна было слишком много.
— Я Илья, — сообщил парень. — Мы вчера приехали. А ты здесь
давно?
— Одиннадцать дней, — не без труда вспомнила я, всё ещё пребывая
в своей переписке.
— И как тебе? Судя по отзывам отель шикарный.
Ритмично качающаяся шлёпка нервировала.
— Отель, как отель, — я пожала плечами.— Кормят нормально.
— А где вы здесь оттягиваетесь? Бары, кафешки, дискотеки, пенные
вечеринки… Где тут вообще можно зажечь?
— Это у моих родителей нужно спрашивать. Они здесь
«зажигают».
— Так ты с родителями? Я думал, с подругами, — он кисло оглядел
меня. — А парень-то у тебя есть?
— Мы завтра улетаем, — я надеялась, что Илья тут же отвалит.
Но он не отвалил. Вместо этого поднял палец вверх, прислушался к
музыке и, гнусаво подпев «Гавана у-на-на», предложил:
— Потанцуем?
— Нет.
— Да чего ты стесняешься? Я тебя научу, — его голос приобрел
томный оттенок. — Давай, давай, не пожалеешь.
Я мигом представила, как он, яростно шаркая шлёпками, усердно
кружит меня, и, не сдержавшись, рассмеялась.
— Найди кого-нибудь другого.
— В смысле? — он глупо вытаращился.
— Я не танцую.
— Вообще?
— С тобой.
— Ладно, — Илья резко встал, смерил меня таким презрительным
взглядом, будто только что на его глазах прекрасная карета
превратилась в тыкву, и, уже отходя, сквозь зубы процедил. — Тупая
коза.
Телефон завибрировал раз в пятнадцатый.
«Куда ты пропала? Тоня?!»
Всё ещё смеясь, вместо ответа я написала:
«Слушай, Амелин, а ты мне парень или кто?»
«Чувствую какой-то подвох», — откликнулся он моментально.
«Нет никакого подвоха. Просто интересовался тут один, есть ли у
меня парень».
«Кто интересовался?»
«Прекрасный принц, разумеется. Обещал танцевать научить».
«И что ты ответила?»
«Естественно, что я свободна и мечтала о танце с ним всю жизнь.
Что же ещё ответить прекрасному принцу?»
Мне эта шутка казалась очень забавной: в том, что касалось
танцев, лучше Костика не было никого. А предложение «научить
танцевать» было его любимым подкатом, особенно, когда я обижалась.
Однако иронию он не оценил и отреагировал неожиданно нервно.
«Можешь держать меня за кого угодно, только, пожалуйста, ничего
не рассказывай. Иначе мне придется с этим что-то делать».
Я так и видела перед собой взволнованно хлопающие ресницы и
полный негодования взгляд черных глаз. С ним иногда такое бывало:
то напропалую дурачился, то вдруг обижался на сущую ерунду.
«Какой ты бываешь глупый».
Он завис с ответом, и я пояснила:
«Просто это странно. Странно называть тебя «моим парнем».
Непривычно и звучит по-дурацки».
«Что в этом странного? Чем я хуже других?»
То было самое узкое место, в котором его загоны неминуемо
сталкивались с полчищем моих тараканов. Так что теперь тормозила
уже я.
«Скажи, пожалуйста!»
«Прямо сейчас».
«Кто я тебе?»
«Чем я хуже других?»
Отвечать я не собиралась. Отключила виброзвонок и перевернула
телефон экраном вниз.
Мне казалось бессмысленным объяснять то, что и так очевидно.
Слова — это всего лишь пустое место, ничего не стоящий звук.
Сказать можно что угодно, а Костик был умным и не мог не понимать,
что у меня к нему всё серьёзно.
