Впервые я сбежала, когда мне
исполнилось шесть лет.
ОН поднимает брови, на лбу
скапливаются морщинки, уголок губ нервно дергается, челюсть крепко
сжата. Я знаю, что ОН сейчас сделает, и не должна допустить
этого.
Мое дыхание учащается, в ладонях
скапливается пот.
ОН тянется к двери, нащупывая
тяжелый ремень.
Я почти не дышу.
Мигом бросаясь вперед, краем глаза
улавливая коричневый кожаный ремень в ЕГО руках. Злобный рык злости
режет мой слух, но я уже бегу, направляясь к двери.
— А ну, стой, мерзкая
девчонка! — раздается грубый голос, который снится мне каждую ночь
в самых страшных снах.
Я резко захлопываю дверь,
вдыхая знакомый аромат Копенгагена. На мгновение он опьяняет, но
спустя несколько секунд я осознаю всю серьезность происходящего. ОН
гонится за мной. ОН никогда не оставит меня в
покое.
Я бегу изо всех сил, хватая
ртом воздух. Прохожие странно озираются на меня, но я продолжаю
бежать. В горле ощущается привкус желчи, и я практически не
дышу.
Не знаю, бежит ли ОН за мной,
оглядываться в данной ситуации не лучшая затея.
Когда-нибудь я буду свободной,
словно птица, и никто не посмеет поднять на меня руку.
Чувствую прохладные слезы.
Ветер обдувает влажные щеки, отчего
создается впечатление, будто кожу обмазали мятным бальзамом. Я хочу
раствориться, исчезнуть, уйти в небытие, больше не чувствовать
страх, и эту ноющую боль в груди и лодыжках, которая напоминает
мне, что я все еще бегу.
Когда-нибудь я буду свободной,
словно птица, и никто не посмеет…
Больше не могу дышать.
Заворачиваю за угол улицы и ощущаю
резкий толчок в бок, отчего мигом лечу на асфальт, всем нутром
ощущая, как начинают гореть ладони, разодранные до крови. Бросая
взгляд на едва проступающую кровь на поверхности кожи, я задерживаю
дыхание, пытаясь стерпеть жуткую боль.
— Прости, я не хотел, — раздается
растерянный мальчишеский голос сверху.
Оттряхивая пыль с разодранных
ладоней, я поднимаю испуганный взгляд, одним движением руки пытаясь
незаметно смахнуть предательскую слезу.
Мальчик.
Он стоит передо мной с нелепым
выражением лица, будто только что съел самый кислый лимон на рынке
«Израиль Пладс». Очередной поток бесшабашного копенгагенского ветра
колышет его пушистые волосы цвета спелой пшеницы, а тревожная
голубизна глаз с неким удивлением бегло рассматривает мое лицо.
— С тобой все в порядке? —
растерянно проговаривают его губы.
Я с ужасом оглядываюсь за угол улицы
и натыкаюсь на противное выражение лица отчима, которое источает
всю вселенскую злобу. ЕГО лицо будет встречать меня в аду, и оно
приближается с каждой безбожной секундой.
Ноги уже несут меня на другой конец
улицы со скоростью света, стараясь как можно быстрее исчезнуть из
этого чертового города.
— Стой! — раздается громкий
мальчишеский голос. — В машину!
Недолго думая, я резко
останавливаюсь, заглатывая огромный поток воздуха, отчего мои
легкие говорят мне спасибо. Оглядываясь назад, я натыкаюсь на того
голубоглазого мальчика, активно машущего из черного автомобиля.
Спустя мгновение я мигом усаживаюсь на мягкое прохладное сиденье,
громко захлопывая за собой дверь.
Тяжело дыша, на заднем сидении
автомобиля я встаю на колени и оглядываюсь назад, наблюдая как
мужчина яростно озирается по сторонам, пытаясь отыскать свою
излюбленную жертву. Несколько секунд спустя наши взгляды
встречаются: ЕГО прищуренный и мой растерянный. Я перестаю дышать.
Сгибаюсь пополам, пытаясь стать продолжением задних сидений,
слиться с черной кожей. Кажется, мое сердце сейчас выпрыгнет из
груди и все люди в мире поймут наконец, что это за громкий и
тикающий звук…
— Все нормально, он тебя не увидел,
— спустя целую вечность раздается тихий голос мальчика, отчего я
слегка вздрагиваю. — У нас в машине необычные окна! Ты видишь всех,
а тебя никто не видит. Правда, я забыл, как это называется…
