Посвящается матерям, чьи сыновья никогда не вернутся домой.
Над селом медленно вставало солнце. Хмурый рассвет осторожно выползал из-за линии горизонта, озаряя серые дома пугливым зыбким светом. В сараях завозились петухи, пробуя кукарекать неуверенным фальцетом.
Антонина Петровна Горшкова всегда просыпалась в одно и то же время.
С детства привыкшая вставать с петухами, она и сейчас открыла глаза, как только услышала петушиную возню. В доме с утра было прохладно. Антонина Петровна затопила печь, подоила корову и отправила её в стадо. Приближались холода и скотину пасли уже последние деньки. Выгоняя Зорьку со двора, Антонина Петровна дала ей посыпанную крупной солью горбушку; довольная корова, не торопясь, двинулась к стаду, смешавшись с тремя десятками таких же пятнистых буренок. Антонина Петровна жила одна. Муж несколько лет назад разбился на мотоцикле, а сын Валера уже второй год служил в армии. За домашней работой и хлопотами пролетело утро. В десять часов почтальонша разносила почту.
По устоявшейся привычке Антонина Петровна вышла за калитку, чтобы самой встретить Галку с сумкой на плече. От сына давно уже не было писем и Антонина Петровна начала волноваться, не случилось бы чего с ним. Соседка Валя на все её страхи только махнула рукой: «Брось, Тоня, мой тоже писал каждую неделю, пока не отслужил год. А как только оперился, так сразу писать и забросил, за последний год только три письма и прислал». Антонина Петровна ей верила и не верила. Её Валера был не такой, как соседский шебутной и непутёвый Толик. Он и после армии побыл дома месяц, покуролесил и укатил куда-то на север, присылая матери открытки к Новому году и 8 марта.
Вместо письма почтальонша дала ей жёлтую прямоугольную бумажку. Антонина Петровна повертела её в руках, не понимая:
– Галя, что это за письмо такое? Никак не разберу без очков. Почтальонка охотно пояснила:
– Повестка это, в военкомат. Не иначе с Валеркой что-то случилось, раз вызывают.
У Антонины Петровны захолонуло сердце. Она занималась домашними делами, поминутно поглядывая на часы, чтобы не опоздать на автобус. Потом, не в силах больше ждать, закрыла дом и побежала на остановку. Дребезжащий деревенский автобус подошел без опоздания. Антонина Петровна села у окна, не обратив внимания на бензиновую гарь и всю дорогу просидела молча.
Дежурный прапорщик с красной повязкой на рукаве повертел в руках её повестку, потом позвонил куда-то по телефону. Почти тотчас по лестнице спустился пожилой военный с большими залысинами на лбу и провел её в кабинет на втором этаже. Он долго перебирал на столе какие-то бумаги, не глядя ей в глаза. Антонина Петровна молчала. Военный встал, потом присел рядом с ней на стул:
– Антонина Петровна, я приношу Вам свои извинения за то, что мы вызвали Вас сюда. Молодая сотрудница по ошибке выписала Вам повестку.
У Антонины Петровны в груди шевельнулась надежда. Офицер продолжал:
– Надо было, конечно, мне приехать самому, но вечная нехватка времени. Я вполне разделяю ваши чувства, я сам отец, у меня два сына.
Сыновья майора Полипова учились в Москве: один в театральном училище, другой – в Институте международных отношений. Служить в армии они не собирались. Говорить об этом майор не стал.
– В общем так, подразделение, в котором служил ваш сын, попало в засаду и почти полностью погибло. Вашего сына нет ни среди убитых, ни среди раненых, – майор вытер пот со лба, зачем-то добавил, – вот такая катавасия.
Женщина непонимающе смотрела ему в лицо:
– Но ведь если Валеры нет среди убитых – значит он жив.
Полипов встал, подошёл к окну:
