— Ты — моя.
Опустившись на колени, он крепко прижал ее к себе. Зарылся лицом
в пушистые мягкие волосы, зажмурился, с наслаждением вдыхая их
аромат. Как чудесно пахнет его малышка — топленым молоком со
сладкой ноткой карамели.
— Конечно, твоя, папочка! — Алинка звонко рассмеялась, обхватила
ладошками его щеки. — У-у-у, колючий!
— Ну, беги.
Стараясь не поцарапать, Сергей осторожно ее поцеловал и выпустил
из объятий. Поднялся, с досадой потер щетину — когда он брился
последний раз? Кажется, в понедельник вечером перед встречей с
Юркой. Сегодня, между прочим, уже пятница — три дня жизнь
беспардонно слопала, даже не поперхнувшись. Закусила сначала его
шоком и растерянностью. Потом злостью, переходящей в бешенство. На
десерт же съела дикое желание знать правду. Хотя нет, скорее,
желание доказать этому предателю Юрке, что все его слова —
полнейший бред. Кстати, вот он — виновник трехдневной свистопляски
мыслей и чувств — сидит на диване напротив, смотрит заискивающе,
что-то неразборчиво мямлит, оправдываясь уже, наверное, в тысячный
раз.
— Пошли, картошку чистить будешь! — рявкнул на него Сергей. —
Из-за тебя с самого понедельника толком не ел ничего!
Юрий вздохнул, встал, покорно поплелся следом.
***
На залитом солнцем кухонном столе Алина расставила игрушечный
сервиз, красиво сложила пластиковые фрукты в вазу. Вокруг посадила
кукол и плюшевых зверей.
— У нас чаепитие! — объявила звонко, улыбаясь щербатым ртом.
— Где зуб потеряла, Алинка? — засмеялся было в ответ Юрий, но
сразу сник под грозным взглядом друга.
— Что, только заметил, дядя Юра? — съязвил Сергей. —
Внимательный ты наш.
— Крестный хороший, не ругай его! — бросив свое занятие,
девчушка легко подпрыгнула и в мгновение ока оказалась на Юриных
руках.
— Защитница моя! — тот закружил ее по кухне, старательно
отворачиваясь от мрачного взгляда Сергея. — Картошки жареной
хочешь?
— С молоком? Хочу, хочу, хочу! — радостно заверещала Алинка.
— Игрушки убери! — прикрикнул на дочь Сергей, но тут же
устыдился своей несдержанности и добавил уже мягче. — Будем на стол
накрывать.
Черт побери, успокойся, ребенок ведь не при чем — мысленно ругая
себя, он резко открыл ящик с картошкой и стал бросать клубни в
раковину. Юрий аккуратно посадил девочку на табуретку и услужливо
засуетился рядом. Приготовил нож и разделочную доску, время от
времени кидая жалобно-виноватые взгляды на товарища. Уверенно,
будто у себя дома, открыл дверцы шкафа, достал чугунную сковороду и
бутыль с маслом.
— Картошку вымой сначала, а то вечно чистишь немытую, — буркнул
Сергей. — Пойду я, покурю.
— Конечно-конечно, — с готовностью закивал на все и сразу
согласный Юрка.
— А можно я резать буду? — пискнула Алина. — Я умею
соломкой.
— Пальцы береги, — проворчал Сергей и, не оборачиваясь, вышел из
кухни.
На балконе его взгляд сразу наткнулся на металлическую
пепельницу — Юркин подарок. Внутри закипело, яростно и больно.
Жарко прилила к лицу кровь. Он вдруг сильно дернул наружную створку
и швырнул пепельницу на улицу. Замер на мгновение, испугавшись
своего злобного порыва — а вдруг попадет в кого? Но пепельница
благополучно приземлилась на асфальт, подпрыгнула и, громко
прокатившись через тротуар, свалилась на проезжую часть с жалобным
скрежетом. Так-то лучше, надо было выбросить ее еще тогда, три дня
назад. Как, впрочем, и все Юркины подарки.
Сергей нервно пощелкал зажигалкой, прикурил. Затянулся глубоко,
чувствуя, как сигарета дрожит в пальцах. И, угрюмо насупив брови,
задумался, не замечая, что обугленный фильтр обжигает кожу.
А ведь ничего не предвещало беды. Юрка позвонил в понедельник
днем, пригласил поужинать вместе. Посидеть, поговорить, может даже
выпить немного. В общем, обычное дело. Между ними никогда не было
условностей, всегда встречались по наитию, по настроению. В любой
день недели, в любое время суток. Когда были пацанами, кидали
камешки в окна — благо оба жили на нижних этажах. Один камешек —
идем гулять, два — родителей дома нет, заходи в танчики резаться. А
если три — беда стряслась, беги, спасай срочно. И ведь спасали,
горой стояли друг за друга. С раннего детства так повелось — вместе
по жизни. И всегда. Совершенно непохожие, но почему-то на одной
волне — общие интересы, занятия, тайны. И девчонки, кстати,
нравились одни и те же.
