Машина плавно выезжает на трассу. Темно. И душно. Что-то мне неспокойно. Внутри просыпается какое-то плохое предчувствие и не даёт сконцентрироваться на дороге. Или на меня так действуют наши с мужем проблемы?
Смотрю вдаль, шарю рукой в сумке в поисках телефона. Голова трещит, а мысль, что Мирон дома один, сводит с ума. Муж наверняка развлекается со своей любовницей, некогда ему думать о ребенке.
Вижу светофор. Глубокая ночь, поэтому дороги почти пусты. Горит зелёный, я успею проехать, но краем глаза замечаю на дороге какую-то тень. Жму на тормоз, однако не успеваю. Грохот, чье-то тело сначала врезается в капот, а потом падает на асфальт.
Я глухо кричу, обхватив голову руками. Сердце колотится, вот-вот вырвется из груди. Перед глазами пелена слез от шока, который скручивает внутренности в узел.
Я сбила человека.
Дрожащей рукой тяну ручку двери на себя, на ватных ногах выхожу из салона. Рядом останавливаются ещё несколько автомобилей, слышу какие-то крики, мат…
– Он… умер? – голос дрожит, как и все мое тело.
Сколько за свою жизнь я видела раненых или мертвых людей? Несколько десятков уж точно. Человек, который сейчас лежит посреди дороги, – всего лишь один из них, но опуститься на корточки и проверить, дышит ли он, у меня нет сил.
– Да, – отзывается какой-то человек. Он склонился над телом и проверяет пульс.
– Он умер? – орет со стороны другой мужик. Дышит тяжело, будто гнался за кем-то.
– Да, – повторяет кто-то сбоку, и я окончательно теряю контроль.
Не знаю, что ощущаю, но в висках долбит одно и то же: надо позвонить Мурату. Он поможет, будет рядом, несмотря на наши конфликты. Я всегда оставалась хладнокровной, не теряла рассудок, однако сейчас страх выключает все разумное, что во мне есть.
Пошатываясь, иду к машине, нахожу телефон и звоню тому, кто все еще является моим мужем. Трубку он не берет. Не принимает ни первый звонок, ни второй. Я окончательно теряю надежду на что-либо хорошее. Если позвоню родителям… Они получат сердечный приступ ещё до того, как успеют выйти из дома.
Телефон вибрирует в руках. Вижу имя Мурата и сквозь слезы улыбаюсь. Шмыгаю носом и вытираю с щек и глаз липкую влагу, явно размазав по лицу тушь.
– Мурат, – шепчу сдавленно, замечая две полицейские машины. – Мурат, я человека сбила. Приезжай, пожалуйста.
Мне кажется, что муж впадает в ступор. Молчит, переваривая только что полученную информацию.
– Где ты? Адрес назови, – рычит он требовательно. – Что с человеком? Он жив?
– Н-нет… – Я сглатываю, оглядываясь и пытаясь понять, где нахожусь. С горем пополам называю примерное местоположение. – Мне адвокат нужен, Мурат. Пожалуйста, приезжай скорее. Страшно… Господи, мне так страшно…
– Жди, – говорит он, обрывая мою невнятную речь, и поток бесконечного страха и отключается.
Меня окружают незнакомые люди, кто-то задаёт вопросы, а кто-то тычет пальцем и перешептывается.
Я ужасно устала. Я не пила, хотя, наверное, веду себя невменяемо и люди думают, что я пьяная. Но пьяной я за руль не села бы. Не знаю, как приезжаем в полицейский участок. Требуют документы, что-то оформляют, просят подписать какие-то бумаги. А потом… я оказываюсь в допросной.
И опять вопросы, ответов на которые я не знаю. До сих пор не понимаю, как тот мужчина появился на моем пути, да еще так внезапно. Он что, убить себя хотел? Тогда зачем меня в это впутывать? В чем моя вина?
Прошу телефон, дабы позвонить соседке. Сын дома один, я обещала приехать пораньше, но в итоге опять задержалась, поскольку привезли человека с кровотечением и я должна была сделать операцию.
Полицейский пристально смотрит на меня. Я же впервые реву навзрыд, потому что усталость и шок дают о себе знать. Понятия не имею, что со мной случится. Ведь человек умер! По моей вине! Это… тюрьма? Но как я смогу жить без сына?
