– Лана, езжай домой. Твоя смена закончилась три часа назад, так
что нечего мне тут глаза мозолить своим серым видом, – врывается в
мои мысли грозный голос нашего зав-отделения.
И когда он успел появиться в моём кабинете? Я даже не заметила.
Заснула сидя, что ли?
– Сейчас Виктор Георгиевич, – устало улыбаюсь, подняв голову от
расплывающейся перед глазами истории болезни одного из своих
маленьких пациентов. – Мне с минуту на минуту должны прийти
результаты обследования. Получу, тогда и поеду.
– Что за результаты ещё? На Ефименко?
– Нет. Мои, – дёргаю плечами. Не то чтобы я горела желанием
делиться своими бедами, но он ведь всё равно, скорее всего, узнает.
Можно было, конечно, пойти в другую клинику на обследование, но я
Маринке доверяю. Она, как никто, знает мой анамнез.
Мужчина, ставший мне не только учителем, наставником и в
последствии начальником, но ещё и близким другом и почти отцом,
плотно закрывает за собой дверь и проходит к моему столу.
Отодвигает стул и садится напротив, буравя меня внимательным
взглядом.
– Рассказывай, – велит своим привычным командирским тоном.
– А что рассказывать? Проверялась, сдавала анализы, – выдавливаю
из себя кривую улыбку, и, словно меня кто за язык тянет, выдаю то,
что совсем не собиралась: – Хочу ЭКО попробовать.
– А отцом кто будет? – вскидывает Виктор Георгиевич кустистые
брови. – Вы помирились с Артёмом?
– Нет, конечно. У него уже другая есть. Молодая. Не работающая
сутки напролёт. Заглядывающая ему в рот. И способная родить
ребёнка, как только он пожелает, – совсем уж криво и даже зло
усмехаюсь я. – Да и мне он сто лет не нужен. Кто один раз предал,
тому веры уже быть не может.
– Тоже мне старуха обозвалась, – фыркает язвительно наставник. –
Но, что не нужен, тут ты права. Нормального мужика тебе надо.
– Ой, Виктор Георгиевич, где ж их взять нормальных и свободных?
Вы вот женаты. И Тамара Ивановна мне вас точно не уступит, –
усмехаюсь я лукаво, подмигивая пожилому хирургу. – А остальные на
вашем фоне сильно проигрывают.
– Ты мне зубы не заговаривай. От кого беременеть собралась? – не
ведётся на мою уловку мой слишком многоопытный собеседник.
– От безымянного донора, – признаюсь тихо, откидываясь на спинку
стула. С некоторым даже вызовом вскидывая подбородок.
– О как? – крякает от неожиданности Виктор Георгиевич. Потирает
растерянно переносицу.
– Да. Так, – киваю твёрдо.
– Я вижу, ты всё уже решила, – задумчиво выдаёт тот, кто выдал
мне путёвку в жизнь и помог стать тем, кем я есть. – Всё взвесила?
Наверное, уже и распланировала, как сама воспитывать будешь.
– Взвесить взвесила. А остальное… Боюсь я планировать. Сами
понимаете, – убрать горечь из голоса даже не пытаюсь.
На пару минут между нами повисает напряжённая тишина. Мне
невольно вспоминаются события двухгодичной давности, обернувшиеся
для меня разводом и затяжной депрессией. А Виктор Георгиевич
слишком хорошо помнит, из какой беспросветной безнадёги я себя
тогда вытащила, чтобы не понимать причины моих страхов и
сомнений.
Вздыхает тяжело, явно не находясь с ответом. Хлопает по коленям,
то ли вставать собираясь, то ли ещё что-то…
И тут, разрушая затянувшуюся паузу, в мой кабинет без стука
врывается та, кого я всё утро жду.
– Привет, Лана, – здоровается Марина, один из лучших гинекологов
нашей клиники. Замечает моего начальника и немного притормаживает.
– Здравствуйте, Виктор Георгиевич.
– Привет, – поднимаюсь я ей навстречу, чувствуя, как сжимается
всё внутри от тревоги. А мои глаза так и прикипают к лицу подруги,
пытаясь прочитать там ответ.
– Здравствуй, Архипова, здравствуй, – кивает Виктор Георгиевич
невозмутимо, тоже поднимаясь. – Не буду мешать вашему разговору,
девушки. Лана, чтоб завтра, в твой выходной, я тебя здесь не
видел.
