Жизнь – не сценарий, написанный
кем-то свыше и обязательный к исполнению строго по пунктам.
Ты сама – хозяйка своей судьбы.
Только помни, что с каждым твоим последующим шагом, меняется и всё
остальное. Потому что каждый шаг – это выбор.
Звучит немного пафосно и вроде как
обещает, что ты всегда «на коне». Но вся соль в том, что…
Иногда.
Вещи.
Просто.
Случаются.
И наоборот.
Что должно случиться, не случается.
А что не должно – происходит.
Такова жизнь.
Вот и моя, тихая и спокойная,
строящаяся по плану, в один момент сделала крутой вираж, и все
желания и планы посыпались, как карточный домик.
Жуткая цепь событий привела к тому,
кем я стала теперь. Жалею ли я? Совершенно однозначно нет.
Но это – сейчас.
А раньше всё было по-другому…
***
Три месяца
назад
«– София Викторовна?
– Да, это я, – недоумение не
скрываю.
– Лейтенант полиции Майков, могу я
увидеть Ваши документы?
– Конечно, вот держите. А что не
так?
– Елизавета Викторовна – Ваша
сестра? Вы очень похожи.
Вопрос напрягает. Киваю.
– Верно. Мы – близнецы. Что с
ней?
– Авария.
Первая волна паники накатывает
удушливой пеленой, подгибая ноги. Прислоняюсь к косяку двери, ища
опору.
– Но… они с мужем уехали в
путешествие в Карелию, и…
– Верно. Вчера после 22.00 нашли их
машину, она слетела с трассы и врезалась в дерево. Всего в ста
километрах от города.
– Это, должно быть, ошибка. Я
раньше, чем через неделю их не ждала, и… – мотаю головой, не желая
признавать правду.
– Вот фотография с места событий.
Узнаете?
Смотреть страшно до ужаса. Но я
заставляю себя это сделать.
Машина Макса. Сомнений нет. Номер
виден четко.
– Что с ними? – неосознанно
обхватываю шею, чтобы задавить дикий вопль, готовый вот-вот
сорваться с уст.
– Макс Гроссо погиб на месте, – с
каждой новой фразой трясет сильнее. – Его жена в реанимации. Очень
слаба.
– Она беременна… – выдыхаю на грани
слышимости.
Паника накрывает душным коконом, в
глазах темнеет.
Нет, только не с моими родными. Они
всё – что у меня есть.
Нет.
НЕТ.
НЕТ!
– Врачи делают, всё возможное. Я
могу Вас отвезти, – голос мягкий, сочувствующий, словно нож,
полосует по остаткам моего мнимого спокойствия.
Это не сон…
Понимаю, наконец. И крупная дрожь
прошивает всё тело, как разряд электрического тока.
– Я соберусь через пять минут,
спасибо, – руки и ноги леденеют.
Но это и правильно. Эмоции подождут.
На стену буду бросаться потом. Сейчас нужно сделать всё возможное,
чтобы спасти Лизу и ребенка.»
Биты прошивают тело, словно искры. Кровь пульсирует в такт.
Поворачиваюсь спиной к залу. Делаю изящный прогиб, наклоняясь
вперед. Короткие шортики из лаковой кожи цвета серебристый
металлик, отражая свет софитов, откровенно обрисовывают нижние
девяносто и явно будоражат зрителей.
Ну еще бы, так оттопырить попу и не завести толпу.
Слышу свист, перебивающий громкую музыку. Не отвлекаюсь. Даже не
меняю выражения лица, сохраняя отрешенную загадочность. Увожу руки
плавно в стороны и стремительно разворачиваюсь.
Пряди разлетаются и бьют по лицу. Не чувствую этого, просто
фиксирую. Знаю, смотрится шикарно. Тяжелая волнистая грива
пепельно-розоватых волос, немного не достигающих талии, всегда
привлекает внимание.
Прогиб вперед, руки строго над головой. Взгляд в никуда. Никаких
улыбок. Тяжелый ритм у композиции, не заводной, нет. Пульсирующий,
пенящий кровь. Четкий, резкий.
Мгновенный перепад. И уже соблазняющий, манящий. Надо
соответствовать. Резко приседаю вниз и развожу колени в стороны.
Грудь красиво выставлена вперед. Да, не четверочка. Но и своя
родная полноценная тройка в серебристой майке-размахайке,
прикрывающей спортивный бюстик, сморится весьма и весьма.
