Проведя три месяца в Гост-Харборе, я убедилась лишь в одном: моему маленькому бизнесу пришел конец. Весь многолетний труд насмарку. Как только мы с родителями пересекли границу этого небольшого городка, так хорошо знакомая мне жизнь осталась далеко позади.
– Лидия, тебе не кажется, что ты переборщила с количеством? – поинтересовалась мама, разглядывая противень с готовым оранжевым тыквенным печеньем.
– Привычка, – объяснила я, виновато поджав губы.
Жители Рейвеншира, моего родного города, знали меня как королеву выпечки, но для жителей Гост-Харбора я всего лишь чужачка, возомнившая себя кондитером.
– И куда нам столько? – продолжала сокрушаться мама.
Она пыталась сосчитать ароматные круглые печенюшки перед собой, но тщетно.
– Может, угостишь одноклассников?
– Насчет этого… – замялась я. – Ты же не против небольшой вечеринки в нашем доме? Через несколько дней как раз Хеллоуин…
– Если это поможет тебе завести друзей…
– Друзей? Я хочу найти клиентов.
– Детка, ты же знаешь, как местные любят кондитерскую на Ферн-вэй. Не думаю, что тебе удастся их переубедить.
– Уверена, что вкус моих десертов поможет им изменить свои предпочтения.
Моя чрезмерная самонадеянность была признаком отчаяния, и мне не стыдно в этом признаться. Не для того я упорно трудилась, чтобы так легко сдаться. Не позволю пропасть даром знаниям и навыкам, полученным за годы обучения кондитерскому ремеслу!
– Я не против вечеринки, – наконец ответила мама. – Да и гостиная в этом доме просто создана для подобных мероприятий.
Мы по-прежнему не называем «этот дом» нашим, хотя закончили его обустройство еще на прошлой неделе. Когда пару лет назад тетя Мэри попросила нас помочь ей с ремонтом, она невзначай бросила фразу, которую я никак не могу забыть: «Работайте на совесть, вам здесь еще жить». Тетя настояла, чтобы я сама выбрала цвет краски, которой покроют стены в крайней комнате на втором этаже, и теперь мне приходится спать в окружении воспоминаний о том дне.
Никто из нас не планировал сюда переезжать. И родителей, и меня полностью устраивала жизнь, которую мы вели в Рейвеншире. Но никто из тех, кому мама, будучи отличным риелтором, сдавала в аренду тетин дом, не согласился здесь остаться. Некоторые съезжали едва въехав, другие, продержавшись немногим дольше, задерживались на пару недель или месяц. Я отказывалась верить, что им могло не понравиться место, которое так важно для нашей семьи, и списывала все на таинственную пропажу тетиного соседа.
До того, как бесследно исчезнуть, мистер Фокс преподавал историю в старшей школе Гост-Харбора и считался всеобщим любимчиком. Его жена по сей день покрывала улицы города листовками с лучезарным лицом мужа. Проходя мимо портрета этого пышущего жизнью русоволосого мужчины, я всегда задавалась одним и тем же вопросом: что же с ним стало?
На следующий день после разговора с мамой я осознала, как сильно люблю интернет за возможность разослать всей школе приглашения на вечеринку в честь приближающегося Хеллоуина не выходя из дома. Благодаря соцсетям мне не пришлось выслушивать бессвязные отговорки одноклассников и испытывать при этом непреодолимое желание провалиться сквозь землю.
Спустя несколько минут после рассылки сообщений мне пришел ответ от единственного человека, с которым мне удалось подружиться за два месяца учебы в здешней старшей школе.
Фелисити: Помочь тебе с украшением дома? У нас в гараже полно всякой всячины.
Лидия: А ты умеешь вырезать тыквы? Я ничего не успеваю.
Фелисити: Умею, но уродливо.
Лидия: Это же Хеллоуин, они и должны быть страшными. Приходи.
Фелисити: Буду через десять минут.
