Ричард
Спиной Рич чувствовал острый угол дома. Аккурат между лопатками. Нарочно, со всего размаха, Гога впечатал своевольного приятеля прямо в угол. Так ему! Для вразумления споткнувшихся. Гога был недалеким парнем, но любил читать энциклопедический словарь. Держал всегда на столе. Выискивал сложные выражения, запоминал и грозился по-умному. Гога поднял увесистый кулак, чтобы вразумить, собирался вдарить в ухо, но не успел.
– Милиция! Сюда! – звонкий девичий голос надвое разрезал тишину и вечерние сумерки. До голоса было темно и глухо, а после – надежда и свет.
– Дура, не ори, – Гога отпрыгнул в сторону, вглядываясь в темноту.
– Вон он! – голос указывал прямо на Гогу и нервы сдали. – Держите его!
– Потом поговорим, – Гога спешно занырнул в спасительные кусты.
Струсил дружок. Встречаться с милицией ему никак нельзя. Сразу в армию загребут. А то и похуже, припомнят прошлые грешки и новых навесят, не постесняются. Рич повел плечами, встряхнулся, избавляясь от неприятного ощущения в спине. Крепко его Гога приложил. Потом Рич с ним разберется. Поискал глазами спасительницу. На дорожке под фонарем виднелась тоненькая фигурка в белой блузке и темной юбке. Одна-одинешенька и никакой милиции. Вот, глупая. И отчаянная.
– С вами все в порядке?
– Со мной? – Рич опешил.
Пусть он пока не в главарях, но определенный авторитет на районе у него имелся. Просто сглупил и доверился. Гогу считал своим. Зря. От Гоги Рич не ожидал нападения. Они вместе дела крутили. Подпустил близко. Вот и получил. Теперь Гога упал за край доверия, никогда больше не поднимется в глазах Ричарда. Но это дело личное, а пигалица не права. Уж точно не ей, культурненькой отличнице, справляться о его самочувствии. Что она понимает в мужской дружбе и вражде.
– С вами, конечно, – девчонка подошла поближе. – Вас же били.
– Давай, провожу, – грубовато ответил Рич. – Про милицию соврала? Додумалась. Еще бы про пожар заорала.
– В следующий раз заору, – пообещала девчонка. – За что он вас?
– Не лезь не в свое дело. Целей будешь. Дольше проживешь.
– Это ваше спасибо?
Рич засмеялся. Забавная колючка. Он не собирался целовать эту пигалицу, хотел только снять очки, чтобы разглядеть цвет глаз, но она дернулась и Рич тоже дернулся. Обнял. И поцеловал. Ласково. Чувствуя под своими губами мягкое тепло. Которое хотелось смаковать как лакомство. Хотя привык не церемониться с женским полом. В его компании девки были наглые, пахли куревом и дешевыми духами. Эта же пахла свежестью, чем-то пронзительно летним, знакомым и приятным. Рич глубоко вдохнул и проснулся. Будильник прозвенел.
Жаль, не досмотрел чудесный сон до конца. Знал его наизусть, а не надоедал. Там дальше шло, как девчонка выхватила свои очки и покачала перед его носом пальцем с острым ноготком. Запретила провожать, даже имя отказалась говорить, но Рич все равно шел следом до ее дома. Как привязанный. И улыбался. Собирался днем подкараулить и познакомиться нормально, в кафе пригласить. Но больше они не увиделись. На следующее утро Рича забрали в армию, наверно, Гога подсуетился, связи имелись, не захотел честного соперничества.
После подмосковной учебки попал в Афган, вернулся другим человеком, и жизнь пошла другая. Успевай только поворачиваться, чтобы в спину не выстрелили, как Гоге. Боялся Гога сгинуть в армии, а сгинул на гражданке. Свои же шлепнули. Пытался Рич найти ту очкастенькую пигалицу, не повезло. По старому адресу не проживала, город большой, а он ее имени даже не знал. Наверно, институт закончила пигалица. Возможно, и замуж успела выскочить. Но помнил Рич русые с рыжинкой волосы до плеч, очки, мягкие губы. И запах свежести, как после летнего дождя.