Вестейн резко убрал руку с моего плеча, но было поздно. Рисунок уже видели все. Я успела отметить, что багровая метка на его предплечье немного изменилась: кажется, листьев на ветвях древа стало больше. Наш поцелуй все-таки имел свои последствия…
Тонкие пальцы Правящей герцогини сжали мое запястье. Я инстинктивно дернулась и перевела на нее взгляд. Но, прежде чем мне удалось освободиться, второй рукой она смяла мой рукав, также заставляя остатки ткани осыпаться.
В этот момент я возблагодарила всех богов за то, что успела замаскировать свою метку. И что маскировка не пострадала после купания в Сердце Лабиринта. При виде ровной и гладкой кожи на моем предплечье герцогиня испустила вздох облегчения. После этого ее руки безвольно упали.
Найгаард метнул на меня бешеный взгляд и снова посмотрел на Веста. А затем рыкнул:
– Кто?
Но куратор скрестил руки на груди и равнодушно дернул здоровым плечом.
– Не важно.
– Я все равно узнаю, – бросил герцог.
– Связанные судьбой и кровью, – пробормотал ректор, удивленно покачивая головой.
Вестейн не стал отвечать и только холодно посмотрел на своего врага. Внутри меня поднималась паника, но я старалась ее скрыть. Моя метка тоже скрыта, но парни видели, как я летала на Свейте, и сейчас должны были сложить одно с другим. Пока все молчали. Но сохранят ли верность куратору после? Найгаард наверняка предложит за такие сведения немало.
– Анна, вернись в строй, – прохладным тоном потребовал куратор.
Я поспешила исполнить приказ.
На душе царил сумбур. Герцогиня… моя мать все-таки пыталась спасти меня, вывести из Лабиринта. И я была уверена, что она сделала это втайне от супруга. Но, когда я прямо спросила про кольцо, снова солгала мне. И вкупе с тем, что мне лгали столько лет, это вызывало злость, смешанную с отчаянием.
Стужа потерлась носом о мое плечо, пытаясь утешить. От Свейта шла волна сочувствия. Мои мысли были слишком сложными для собачьего сознания, но оба байланга в меру своих сил пытались помочь. А еще неподалеку стоял Чейн. Парень был напряжен как струна, и мне казалось, что на его лице проступают следы внутренней борьбы, которую он старательно давил.
Тут заговорил Йоран:
– Как вы попали сюда?
– Мы прошли Сердце Лабиринта насквозь, – спокойно ответил Вест. – Это был самый короткий путь.
По рядам придворных прокатился изумленный шепоток.
– Ты выбрал очень опасную дорогу, Вестейн, – многозначительно сказал ректор.
– У меня не было выбора, – в тон ему ответил куратор.
По тому, как ректор прикрыл глаза, я поняла, что он все видел. Понимал, что нас подставили, и рад, что все живы.
Тут снова подала голос герцогиня:
– Вы поставили как минимум рекорд столетия по прохождению Лабиринта. Но адептам и байлангам нужен отдых.
Смотрела она при этом только на меня, и мне было не по себе от этого взгляда. Найгаард недовольно покосился на супругу, и та сникла. Кольцо она снова спрятала за пазуху, но я понимала, что наедине герцог задаст ей много вопросов. Я спровоцировала очередной скандал между правящими и немножко стала легендой.
Йоран задумчиво оглядел проход и спросил:
– Что произошло с завалом?
– Леди Скау под моим надзором провела небольшой алхимический эксперимент, – бесстрастно сообщил Вест. – Успешный, как видите.
В глазах ректора промелькнуло уважение, и он снова заговорил:
– Придется выставить наблюдателей, раз ход снова открыт. Оттуда могут прийти духи.
– Я распоряжусь об этом сам, – отрезал Найгаард. – Расходитесь. Необходимость в спасательной операции, о которой вы так просили, отпала. Состязания еще не окончены. Два отряда в Лабиринте, там есть на что посмотреть.
С этими словами герцог первым направился к своему байлангу. Супруга последовала за ним. На этот раз меня даже удостоили прощальным взглядом. Но я так и не поняла, рада я этому или нет.
