Огромный красный диск только вставал из-за высоких, покрытых белыми шубами гор, когда гномик Унвейт Л'Алсорен вышел на поверхность и огляделся.
Долина была вся в розовеющем в лучах восходящего солнца снегу, и Унвейт потёр рукой замёрзший нос.
– У, как холодно! – пробормотал он и, заметив в нескольких метрах от него зайчонка, помахал рукой. – Привет, Дин!
– Привет! – тот подбежал. – Твой папа уже закончил новый меч?
Унвейт отрицательно покачал головой, присел на камень и стал что-то чертить пальцем на снегу. Ему очень хотелось увидеть этот клинок, тёмные ножны коего обвивали дубовые листья из золота и исписаны древними гномьими рунами.
Но Лариандис Л'Алсорен, отец Унвейта, не разрешал своему маленькому сыну и близко подходить к кузнице.
– Нет, Дин, – ответил, наконец, гномик. – Однако скоро он завершил свою работу, и тогда я смогу полюбоваться на меч. Уверен, то будет самое лучшее творение папы…
– …ибо лишь один раз можно создать шедевр, что больше никогда не повторится? – Дин чуть улыбнулся. – Ведь эти слова часто говорит ваш мудрец Уалирос.
– Да, – Унвейт встал и потянулся.
Из темноты пещеры донёсся голос Лариандиса:
– Унвейт! Где ты?
– Я здесь, папа, – отозвался малыш и глянул на Дина. – Давай встретимся сегодня после обеда возле Кряжистого Дуба?
– Хорошо, – зайчонок повёл ушами и заскакал прочь.
А Унвейт вошёл в пещеру.
Там было темно, тем не менее гномик увидел своего отца, ведь все подземные жители видели во тьме просто замечательно.
Лариандис поманил сына к себе, и тот, приблизившись, увидел в руках кузнеца большой, хорошо огранёный адамант.
– Какой красивый! – восхитился он.
– Бриллиант, – улыбнулся Лариандис. – Я решил сделать его главным украшением моего нового творения и рад, что он тебе нравится.
Он довольно погладил бородку. И ему пришёлся по душе адамант, ибо тот был самым красивым драгоценным камнем, что когда-либо попадал в руки гномов Ахтхока.
Адаманту было уже почти семь веков.
Предание гласило, некогда им владел величайший в мире маг Рондиалли, назвавший его Мустиларгом, Бриллиантом Удачи.
Маг передал камню часть своей силы, и теперь адамант был волшебным.
Лариандис надеялся, Мустиларг принесёт ему счастье.
Они с Унвейтом зашагали по озарённому двумя факелами коридору.
Откуда-то из недр гор доносились гулкие удары кирок – там работали гномы, ища новые драгоценности.
– Он волшебной и называется Мустиларг, – сказал Лариандис. – Его дал мне Уалирос. Значит, и меч мой тоже станет магическим.
– Правда? – тёмные глаза Унвейта заблестели. – Здорово, папа! И я…
– Лариандис, Лариандис! – позади раздались быстро приближающиеся шаги. Л'Алсорены обернулись и увидели спешившего к ним молодого полного гнома. – Прошу, подожди немного!
– Что случилось, Клиндирс? – Лариандис остановился.
Тот выглядел очень встревоженным и пытался отдышаться после быстрой ходьбы.
Кузнец нахмурился:
– Клиндирс?..
– Я только что вернулся из долины Винтайла, – заговорил, наконец, тот. – И небо стало совсем чёрным от птиц… Галки, воробьи, сойки! Они летят с Запада!
Лариандис задумчиво гладил бородку, опустив глаза.
Унвейт переводил взгляд с отца на сородича.
– Странно всё это, – сказал Лариандис. – Вообще-то сейчас январь, и до прилёта птиц ещё далеко. Но, может быть, что-то случилось там, на Западе, раз сойки и воробьи направляются сюда… Клиндирс, беги к Уалиросу и доложи обо всём! А я найду Нистофура.
– Хорошо! – гном кивнул.
Он и кузнец побежали в разные стороны.
Унвейт остался один и решил сам глянуть на покидающих свои гнёзда стаи. Гномик выбежал из пещер и, высоко подняв голову, устремил взор на зимнее небо.
