В шумном кафе, неподалеку от местной достопримечательности – длинного арочного моста, а также совсем рядом с городским моргом, Джулия уже час сидела за столиком и смотрела на кружку кофе, из которой так и не осмелилась сделать хотя бы глоток. Кофе давно остыл, а когда-то воздушная пенка превратилась во что-то больше похожее на плевок.
Тошнота подступала к горлу, но вскоре исчезала, оставляя после себя лишь пустоту. Джулия провела сухими пальцами по седым прядям своих волос, заправляя их за ухо. Ее руки, сморщенные и усталые, выглядели не по возрасту. Она и сама выглядела старше своих лет, но меняться уже не хотела. Да и не было ради кого. Почти все куда-то ушли, исчезли из ее жизни.
Несмотря на шум и гам гостей кафе, в ее голове звенела тишина. Единственный звук, который она слышала, – стук каблуков по мраморному полу. Этот стук повторялся снова и снова, как заевшая пластинка, сопровождаясь ее же голосом, звучащим будто со стороны: «Это он».
Джулия видела мертвецов прежде, но тело Виктора, ее бывшего мужа, было другим. Оно казалось чужим и в то же время пугающе знакомым. Оно выглядело умиротворенным, спокойным, каким он никогда не был при жизни. И самое страшное, в чем она не могла признаться даже самой себе: он был красив. Аккуратно подстриженная борода с проседью только добавляла ему мужественности. Гладко уложенные гелем волосы, будто он привел их в порядок перед смертью. Аромат парфюма – резкий и свежий – словно все еще витал в воздухе той комнаты. Конечно, это ей только показалось. Но даже если так, все было слишком правдоподобно.
Тошнота вновь подступила к горлу, но на этот раз не из-за самой смерти Виктора. Ее злило другое: он умер именно сейчас. Не пять лет назад, когда они разводились, не через неделю, когда в город вернется его нынешняя жена. А именно сейчас. Почему она должна была опознавать его тело? Почему ей пришлось это делать?
Джулия искала ответы, но находила только глухое раздражение. Разве не было никого ближе? Никого, кто мог бы взять на себя эту обязанность? Разве могла она, бывшая жена, оказаться самым близким человеком в этот момент?
Ей хотелось избавиться от всех этих мыслей, сбросить с себя все, что связывало ее с Виктором. Хотелось смыть это под душем, как грязь.
Она не заметила, как оказалась на улице. Холодный осенний ветер остудил ее щеки. Тонкая ветровка совсем не согревала, но холод был скорее изнутри.
Пустота в голове постепенно сменялась потоком воспоминаний. Виктор словно открыл перед ней портал в прошлое, в которое она боялась заглянуть. Воспоминания обрушились на нее: какие-то из них были почти безобидными, другие вызывали болезненное чувство отстраненности, словно все это происходило не с ней.
И снова перед глазами возникло лицо Виктора в морге. Оно не оставляло никаких сомнений – он был мертв. Губы замерли в легкой полуулыбке, которой за все тридцать лет Джулия никогда не видела. Даже глубокой ночью Виктор всегда выглядел напряженным, готовым возразить или резко ответить.
Дом казался ей чужим, и она пыталась оттянуть момент возвращения, сделав три круга вокруг. Но спустя час она все же оказалась у себя в квартире.
Тишину квартиры разорвал звонок телефона.
На экране высветилось имя: «Рейчел». Жена Виктора. Точнее, теперь уже бывшая жена. Вдова.
Джулия замерла. Она не решалась взять трубку. Как будет звучать ее голос? Будет ли он дрожать? Или, наоборот, окажется слишком спокойным?
Она подошла к зеркалу в прихожей. Глубоко вдохнула, выдохнула, затем натянула на лицо широкую улыбку. Уместна ли она? А что, если у Рейчел начнется истерика?
Джулия потянулась к телефону, но звонок оборвался. Едва она успела опустить руку, как он раздался снова.
