Предисловие академика РАН А. М. Сергеева
Перед Вами Книга, насыщенная интересными фактами из истории науки, жизнеописаниями выдающихся ученых с древности до Нового времени и размышлениями о соотношении веры и знания как в персональном, так и в общефилософском контексте. Нет сомнения, что вера в трансцендентное, принципиально непознаваемое, была неотъемлемой частью мировоззрения человечества независимо от национальной и религиозной принадлежности начиная с первобытных культов до эпохи Просвещения, пока отдельные ростки атеизма не стали складываться в последовательную идеологию. Книга описывает ученых и события до этой эпохи, все ее персонажи – безальтернативно и глубоко верующие люди, но вклад их в научное знание безусловно велик. Как уживалась вера в принципиально непознаваемое с научным поиском и открытиями – это главный вопрос, над которым размышляет Автор на страницах Книги.
Казалось бы, есть очевидно противоположное между этими мировоззренческими категориями. Научное познание основано на критическом мышлении, постоянном взвешивании «за» и «против», на сомнении как принципе мышления и на преодолении сомнения для получения более совершенного знания. Религиозная вера не признает сомнений, она основана на догматах, которые гласят, что совершенное знание принадлежит высшему существу и оно непостижимо. Научный поиск основан на инакомыслии, религия инакомыслия не приемлет. Как же это совместимо в одной, даже гениальной голове? Как великий Декарт, провозгласивший на все будущие времена кредо научного мышления «Я сомневаюсь, значит, я мыслю», был активным поборником Всевышнего совершенного существа? Это и есть основная коллизия Книги, которая захватит внимание читателя на примерах судеб и мировоззрений творцов науки Нового времени.
У этой коллизии есть конфессиональная и предметная специфика. История Реформации и становления лютеранства на основе критического переосмысления учения католического христианства сформировала в мире конфессии глубоко верующих людей с критическим мышлением и более самостоятельных в общении со своим Богом. Возможно, такой «конфессиональный естественный отбор» и является объяснением того выдающегося вклада в научную революцию Нового времени, который внесли протестанты. Прекрасные примеры этого читатель найдет на страницах Книги.
Предметная специфика отражается в глубине пересечения и конфликта интересов религиозного и научного мировоззрения в конкретных областях. Божественное устройство небесной сферы и астрономия стали, пожалуй, наиболее яркой областью столкновения интересов. Она дала миру плеяду блестящих ученых – Коперник, Браге, Кеплер, Галилей, Ньютон, – отвоевавших у религии в пользу науки огромный кусок сакрального, но оставшихся глубоко верующими людьми.
Вместе с тем, если оценивать ситуацию с позиций атеистической научной методологии, становится очевидным, что полная свобода научного поиска расцветает именно тогда, когда ученый не связан доктринальными ограничениями. Атеизм позволяет быть последовательнее в поиске закономерностей и объяснений, не прибегая к сверхъестественным гипотезам там, где достаточно рациональных научных инструментов. Я вижу, что именно открытое, критическое и атеистическое мышление приводит к новым теоретическим прорывам и технологическим открытиям, поскольку акцентирует роль наблюдения, эксперимента и логического анализа. Эта Книга – не только путешествие по истории научного познания, она вызывает размышления о мыслительном процессе современного ученого, о соотношении категорий познаваемого, непознаваемого и пока не познанного. Казалось бы, в эпоху атеистического мировоззрения, господствующего сегодня в ученой среде и прежде всего естественно-научной, это не выглядит актуальным. Отсутствие в атеистическом мировоззрении принципиально непознаваемого снимает проблему уживаемости научного и религиозного мировоззрения в большинстве ученых голов. Однако знание и понимание того, во что верили великие предшественники, дает нам историческую глубину и интеллектуальную честность: мы можем уважать их вклад, не разделяя при этом их убеждений.
