Пожилая женщина тискала в руках дерматиновую сумочку цвета конского каштана и робко топталась у порога.
– Проходите, присаживайтесь. – Милая девушка, очень похожая на ее младшую внучку, выпорхнула из-за стола и выдвинула на середину комнаты стул. – Не стесняйтесь, прошу вас.
Женщина осторожно ступила на дорогое ковровое покрытие приемной, прошла и села на самый краешек стула.
– Скоро Инга Витальевна вернется с обеда, – пообещала ей секретарша все так же мягко. – Вы подпишете последние бумаги, и вам передадут деньги.
– Что, прямо сейчас?!
Было заметно, что женщина занервничала. Сумма в договоре значилась немалая, а у нее с собой даже сумки поприличнее нет, только вот эта, старенькая, с которой она обычно ходит за пенсией. Так пенсия-то всего две с половиной тысячи, а здесь – страшно даже выговорить – почти полмиллиона.
– Да. Сейчас, конечно. – Девушка, похожая на ее любимую малышку, забарабанила по компьютерным клавишам, по ходу приговаривая: – Наша контора всего с полгода работает, и мы очень дорожим своим престижем, действуем в интересах клиента. Поэтому никаких проволочек с бумагами и выплатами быть не должно. Так ведь?
И она посмотрела на старушку с трогательной непосредственностью.
– Да, наверное, – не стала расстраивать ее клиентка. – Боязно только как-то. Такая сумма. У нас вон на прошлой неделе у почтальонши пенсию инвалидскую отобрали. Прямо в подъезде у почтовых ящиков, пока она газеты по ящикам рассовывала. И деньги небольшие, а вот польстились…
– Ну, так то пенсия! – секретарша искушенно фыркнула. – Любому дураку, извините, известно, когда приходит почтальон. Запросто могли узнать и день, в который она носила пенсии. Тут любой подросток мог постараться, так ведь?
– Оно верно, – подтвердила женщина, удивившись, что ни разу не подумала об этом, а все удивлялась, как могли так запросто, среди бела дня и наверняка ограбить. – Сейчас преступник пошел изворотливый. Проследит за кем хочешь.
– Ну вот! – обрадованно подхватила девушка. – А вам-то опасаться нечего. Вы же никому не говорили, куда и зачем идете, или я ошибаюсь?
– Нет, что вы! Кому сейчас о таком можно говорить! Кругом зависть да сплетни. Так я и не знала, что деньги именно сегодня будут, как же я могла заранее говорить!
– Именно! – подхватила девушка и, потянувшись, щелкнула тумблером чайника. – Я вас сейчас чаем напою с печеньем. Хотите?
– Конечно, спасибо большое, – обрадовалась женщина и потянула с головы теплый шерстяной платок. – Я так разволновалась, что даже во рту пересохло. Шутка ли, такие деньги. Как поеду на автобусе, ума ни приложу.
– Да зачем же на автобусе?! – изумленно воскликнула девушка, заваривая пакетик с чаем и кидая в чашку пару ложечек сахара. – Мы вам такси вызовем. А родственников у вас нет в городе? Я имею в виду таких, чтобы могли за вами на машине приехать и встретить. Подождали бы пока у нас, они бы и подъехали.
– Нет никого здесь, девочка. Никого! – Лицо пожилой женщины жалобно сморщилось. – Потому и спешу с продажей квартиры. Уехать хочу к сыну на Украину. Там внучка младшая должна вот-вот замуж выйти. Хочу молодой семье деньгами помочь. Глядишь, и пригреют старуху.
На край стола ей поставили поднос с чашкой чая и крохотным блюдцем с рассыпчатым печеньем в виде розочек. Женщина неловко пододвинула стул и, расстегнув тяжелое зимнее пальто, принялась макать печенье в чай. Угощение было вкусным, и, сильно стесняясь, она попросила добавки. Девушка весело расхохоталась, подлила ей еще кипятку, сунула в чашку очередной пакетик чая, всыпала сахару и добавила пару печений. Женщина продолжала угощаться. Через пять минут она обмахнула крошки с пальто, поправила на шее платок и, отодвинув от себя поднос, проговорила:
