Официально лето должно было наступить еще неделю назад, потому что именно семь дней назад случилось первое июня, но, странным образом, погода скомкала все календарные соответствия. Ветер носился по городу, обезумев от собственного нахальства. Срывал плакаты, ломал зонтики летних кафе, мутузил по переулкам кучи мусора, переволакивая их с одного места на другое. Ледяной противный дождь наперегонки с ветром стучался в окна и клонировал непроходимые лужи, вытравливая из сознания сограждан последние надежды на тепло.
Люба Закатова с силой налегла на подъездную дверь. Та подалась с трудом, тут же отскочила от притолоки, с глухим стуком ударилась о бетонную стену, заскрипев несмазанными петлями, и тут же с диким уханьем вернулась обратно. Промозглый, совсем не летний, ветер мгновенно забрался под тонкую джинсовую курточку, заморозил голые коленки – надо было джинсы надевать, а не выпендриваться в короткой юбочке – и сыпанул в лицо горсть дождевой капели.
– Погодка шепчет… – вздохнув, пробормотала Люба.
С третьей попытки открыла зонтик и посмотрела под его купол с тоской и надеждой. Добраться бы еще с ним до проходной, чтобы не вывернуло его спицами вверх, чтобы не сорвало верхний крепеж, державшийся на честном слове, и не прорвало нитки, которыми вчера латала новую микроскопическую дырочку. Если в пути она лишится зонта, будет худо. Мокнуть ей сегодня никак нельзя. У нее сегодня прическа. И блузка у нее новая, спрятанная под старенькой джинсовкой. И над макияжем она мудровала целый час, стараясь, чтобы и оттенялось все, и в то же время незаметно было. Все, как учили модные журналы и советовали с экрана телевизора знаменитые визажисты.
Мокнуть было никак нельзя, сегодня у них в лаборатории двойной праздник. В кои-то веки в их болоте-то!..
Во-первых, их сегодня представляли новому то ли инвестору, то ли хозяину, то ли и тому и другому в одном лице. Представления удостоились пара начальников цехов, все сотрудники их лаборатории и еще кое-кто из дирекции. По слухам, инвестор был молод, холост и баснословно богат. Смешно, конечно, на что-то надеяться, но не ступать же к нему на ковер в стареньком белом халате, безнадежно прожженном реактивами. Потому и надела короткую черную юбочку, новую блузку и в пакете сейчас несла пару туфель на тончайшей шпильке. Туфли были почти новыми, купленными по случаю встречи Нового года в многочисленной семье на далекой родине. Потом Люба надевала их всего однажды, на Восьмое марта. Гуляли в ресторане, гуляли с размахом, она и вырядилась. Теперь тоже вроде случай представился…
А во-вторых, у их любимого начальника – Симанова Михаила Эдуардовича – сегодня юбилей. И они собирались отметить его в обеденный перерыв прямо в заводской лаборатории.
Обычно к двухтумбовому столу заведующего пододвигали стол Танюшки Савельевой, тот стоял ближе всех. Устилали все это перфорированной бумагой и накрывали, чем бог послал. Божьи послания напрямую зависели от семейного положения, социального статуса и задержки по зарплате. К примеру, если имелся муж, да еще неплохо зарабатывающий, то стол ломился от закуски. Если работающий был пенсионером, а у них в лаборатории их было пятьдесят на пятьдесят, то со средствами тоже проблем особых не возникало. И рыбка на тарелочках алела, и балычок ароматно розовел, и виноградные гроздья свисали с вазы, купленной в складчину для подобных мероприятий. А вот если не было мужа, пенсии и задержка по зарплате медленно приближалась к трехмесячному рубежу, тогда просто беда.
Люба вздохнула, вспомнив свой минувший день рождения. Как носилась на почту и обратно, в ожидании перевода от родителей. Перевод запоздал на неделю, и ей пришлось перехватывать у Жанки, что жила этажом выше. Та деньги дала, но сотню раз предупредила, чтобы без задержек и без обмана, а то в следующий раз не получит и все такое.
