- Так что он тебе ответил? – Я посмотрела на Катю в ожидании
увлекательной истории о том, что сказал её драгоценный Никита на
признание подруги, что она снова подбила его машину.
- Что ответил? – Катя поморщилась и закатила глаза. – Сказал,
что больше никогда не подпустит меня к его любимой машине. И за
руль, в целом, больше не пустит.
- Он прав, извини, но ты действительно отвратительно водишь. – я
состроила виноватую гримасу, но затем не удержалась и хмыкнула, -
какой это раз за последние полгода?
- Четвёртый. – она вздохнула.
- Бедная машина! Ты же знаешь, как он её любит?!
- Знаю. – Подруга чувствовала себя виноватой, хотя и безуспешно
пыталась смириться со своей криворукостью.
- Но тебя он любит сильнее, - я ободряюще улыбнулась, - иначе бы
прикопал давно за твои фокусы.
О нежных чувствах этих двоих уже можно было слагать легенды.
Вместе с того времени, когда мы с подругой были в одиннадцатом
классе, они идеально подходили друг другу. Вспыльчивая, легко
воспламеняемая Катя жизненно нуждалась в таком «огнетушителе», как
Никита. Она и сама говорит, что есть только два человека, кто могут
угомонить её – я и он.
Мы с Катей неразлучны лет с двенадцати. Вместе через огонь и
воду, через тернии к звёздам, напролом через горящие избы на
скачущих галопом конях. В общем, вы поняли.
Мы начали последний курс института: я, как
международник-переводчик, она – журналист. Настойчивость и
целеустремлённость наше все – в школе нас не раз путали из-за
удивительной схожести характеров и взглядов на жизнь. Успешная
учеба в лучших вузах страны это подтверждала.
До сих пор потряхивает, о том, как вспоминаю себя вечно
растрепанную, сонную, желающую все успеть. При том, успеть не абы
как, а минимум на «пять с плюсом». Внутри всегда сидит чувство, что
я справлюсь. И это ощущение будто бы оберегает меня. Что-что, а
внутреннее чутьё меня ещё никогда не подводило.
Голос подруги вывел меня из задумчивой прострации:
- Маш, ну что ты совсем притихла? Как у тебя дела? Ты
встретилась с тем парнем, как там его, пф-р-ф-п, - она произнесла
какую-то непонятную комбинацию букв, пытаясь вспомнить имя.
- Фёдор он. – я качнула головой, пытаясь отогнать неприятные
впечатления после свидания.
- Ну и как? – уже более осторожно поинтересовались у меня.
- Никак! Так же пресно, как и его имя. Его мамочка считает его
подающим надежды физиком. Представляешь? - меня аж передернуло от
воспоминаний нашей встречи, - Он рассказывал мне про реакторы. Ты
же знаешь, я могу поддержать почти любой разговор. Честно, мне даже
было искренне интересно первые минут…двадцать, но спустя полтора
часа я уже ненавидела все и всех. Нетрудно догадаться, общение было
решено не продолжать.
- Не расстраивайся. Ну, посмотри на меня. Все образуется. Иди,
возьми ещё кофе и мне заодно.
- Я просто не понимаю, почему в свои двадцать один я все ещё не
чувствую никаких романтических чувств. Может я дефектная?
- Какая из тебя дефектная? Скажешь тоже! Ты ревешь над всеми
фильмами, даже над комедиями, только потому что рада за героев.
Тебя успокаивают сопливые женские романы. – продолжила загибать
пальцы подруга. – И вообще, тебе много не надо: солнца побольше, и
улыбка вообще не слезет. Не дури, я тебя знаю, как никто
другой.
- Может я страшная? – я положила голову на руки и облокотилась
на стол.
- Начинается! – Катя начинала злиться. – Иди отсюда, пока я ещё
в себе. Мне с карамельным сиропом.
- Иду. – я встала из слишком удобного кресла и пошла делать
заказ. Наша нынешняя обитель – наша любимая кофейня, которую мы
регулярно посещаем.
М-да, сколько секретов похоронено тут. Чего мы только не
обсуждали: вплоть до шедеврального вопроса «является ли
сперматозоид паразитом?», который как-то раз выдал мой
перегруженный учебой мозг.
