Глава 1. На кремнистом пути к Человекии с его препятствиями и её верными приметами
Эту страну «золотым веком», складом жизни воистину человеческим рисовали вдохновенно в своём воображении ещё древние греки. Начиная с Гомера и Гесиода. И не сочтём их кромешно наивными за нереальность этой возвышенной мечты в абсолютно неподходящую для неё рабовладельческую эпоху.
Предкам не на что было опереться, и они уносились мыслью в придумываемое прошлое по неистощимой и всё укрепляющейся нашей потребности в устройстве всех своих отношений на вочеловеченный лад.
Как не следует иронично и тем более уничижительно воспринимать попытки энтузиастов построить разумное общее жительство людей сегодня и здесь.
Да, Томас Мор, кто назвал свою страну и книгу «Утопией», нисколько не увлёк человечество. Да, это была действительно утопия для его шестнадцатого века, который и отплатил ему за светлую мечту чёрной казнью. Но и наша пора с её «мировым сообществом» так и не сложила ни условий, ни гарантий хотя бы для просто мирных отношений на планете. Сколько ни полегло людей и не гибнет по-прежнему в совершенно не нужных им войнах!
Мы до сих пор категорично разнимся в понимании того, что есть свойства и потребности истинно человеческого порядка, а что нет, хотя о бесчеловечности знают все и всё, охотно рассуждая на высоких трибунах о правах человека.
В детстве самому думалось: подрастёт моё поколение – совсем другая жизнь будет. Вся-вся из доброты! Без жестокости и несправедливостей, позволяемых себе взрослыми. И со всей силой детской души мечталось, чтобы все-все люди на свете обязательно стали добрыми, умными и красивыми!
Всем нам виделась и видится именно – Человекия!
Думающим людям хорошо понятно: на Земле ещё нет сдруженной общности, братского схождения людей в Человечество. И основной порядок наиважнейших вещей определяется не высокими заповедями, прекрасными идеалами и глубокими идеями, а «пищеварительными» нуждами нравственно убогой публики, кому не интересны ни Платон с Аристотелем, ни Данте с Леонардо да Винчи, ни Де ла Боэси с Монтенем, ни Ньютон с Байроном, ни Ломоносов с Пушкиным. Куда уж дальше! И это в её руках полнота власти, денег, оружия и средств управления мыслями и чувствами целых народов.
Признание этой колющей глаза правды чрезвычайно важно для прочтения как крупных международных дел и событий, так и поступков знакомых и незнакомых лиц в нашей собственной округе.
И всё же! Будь население планеты только безвольными потребителями и покорными налогоплательщиками, – наша жизнь была бы до беспросветности гитлеричной! А если в ней немало и разумного, есть и те, кто стремятся к Человекии, сохраняя, умножая и передавая её признаки и достоинства. И как раз в них наша сила! От них и свет, и тепло, и вера! На них и опора в пути.
Как бы ни была Человекия загоризонтна, она ничуть не фантазия – надёжная цель и неоспоримо путеводный маяк для идущих!
Прожив по нынешним временам земную жизнь до половины, до сорока лет, я ощутил притягательность Человекии как никогда живо и остро, признавшись в этом для начала самому себе.
1986 г., 21 мая
Мне уже давно хочется не во Францию, не в Италию, в Грецию или Швецию, да хоть в Швейцарию или Океанию, а – в Человекию. Вот бы где пожить!
1986 г., 4 июля
Около полуночи, возле поезда на Ленинград.
И самая острая тоска по близким тебе, сердечно порывистым, тонко умным и глубоко душевным людям – на вокзалах. Скребёт мысли одиночество! Так хочется человеческих проводов – чтобы кто-то примчался, беспокоился твоим состоянием, а то просто говорил бы что-то, смеялся, стоял рядом до последнего, затем махнул бы на прощание рукой с обещанием новой встречи. Много ли? Самая малость!
