Чёртов будильник опять звонил не вовремя. Андрей всегда просыпался за полчаса до него, закидывал руки за голову, закрывал глаза и думал. И каждое утро тихо ругался сквозь зубы, когда тишину спальни разрывал треклятый писк. Никак не удавалось взять привычку вырубать его заранее. Впрочем, сегодня он был ему даже благодарен.
Он редко приводил домой женщин, предпочитая трахать их в дорогих номерах отелей или – иногда – прямо в машине. А порой даже в тёмных переулках города. Быстро, торопливо, не думая о том, кончила ли партнёрша. И каждый раз чувствовал себя после дерьмово. Не потому, что ему было на них не насрать, а потому что ощущал какое-то разочарование. В себе, в том, что делал, как жил и к чему стремился.
Рядом с Андреем недовольно заворочалась блондинка, которую он каким-то образом умудрился вчера притащить к себе в квартиру. И желание отключить будильник исчезло. Он поднялся с постели в чём мать родила и прежде, чем отправиться в ванную, достал из бумажника и бросил на постель рядом со шлюхой пачку купюр.
– Я на десять минут в душ. Когда вернусь, чтобы тебя здесь не было. Выход найдёшь сама.
Банальное утро, банальные слова, банальные действия, которых было в его жизни так много, что они набили оскомину. И он ведь знал досконально, что будет, когда вернётся обратно в спальню – блондинка, имя которой он так и не потрудился узнать, исчезнет, наконец включив хоть немного благоразумия. Будильник будет продолжать разрываться, пока он не вырубит его к чертям. Через полчаса придёт домработница, у которой никогда не бывает много работы, он отдаст ей указание выкинуть постельное бельё на помойку, а сам молча оденется и отправится в офис.
Нет, с этим нужно что-то решать.
Андрей оперся ладонью на прозрачную стены душевой кабинки и наклонил голову, позволяя каплям воды стекать по лицу. Ему нравилось это ощущение, ласкающее и дразнящее. Так к нему всегда прикасалась она… Инга. И он сейчас так же страстно, как и всегда, хотел этих касаний снова, и столь же сильно ненавидел женщину, которая их дарила.
Последний раз они виделись пару недель назад на приёме, который устраивал её муж. Он не желал туда идти, но почему-то пошёл. Так всегда было с ней – Андрей творил порой такие немыслимые вещи, которых бы никогда не сделал в любом другом случае. Инга делала его уязвимым… и одержимым.
И ему давно было нужно послать все чувства к ней как можно дальше. Даже вроде бы начинало казаться, что он это сделал, если бы не неотступные мысли, которые атаковали сразу, стоило Андрею остаться наедине с собой.
Он топил их в спиртном, вытравливал чужими прикосновениями, и чем больше творил подобное, тем явственнее и резче было ощущение, будто погружается с головой в болото дерьма.
Он вышел из душа ровно через десять минут, словно внутри сработал механизм, отсчитывающий время. Шлюхи ни в постели, ни в квартире не оказалось. Денег, ожидаемо, тоже. Андрей усмехнулся, растираясь полотенцем. Как будто всё могло пойти по какому-то иному пути. И как будто что-то иное, если бы всё же случилось, могло хоть что-то изменить.
Он оделся, неторопливо выпил кофе, просматривая в смартфоне биржевые сводки, а когда входная дверь открылась, поднялся из-за стола. Невзрачная и сухая женщина, возраст которой Андрей вот так вот сходу определить был не в силах, коротко поздоровалась с ним и, дождавшись, пока он отдаст ей указания, принялась за работу. Наверное, если бы он остался дома, очень быстро перестал бы её замечать. Такие больше похожи на часть антуража, чем на живых людей. Впрочем, именно это в ней его и устраивало на все сто.
В офис, по своему обыкновению, он прибыл через десять минут после начала рабочего дня – тоже привычка давно выработанная и довольно удобная. Отсутствующих было видно невооружённым взглядом, потому сотрудники предпочитали приходить на рабочее место едва ли не за полчаса, ибо за опоздание назначался штраф, который ощутимо бил по карману, а за регулярное пренебрежение графиком Андрей увольнял без лишних вопросов и оправданий.
