Отдельное огромное
спасибо
моей вдохновительнице
Ольге Умновой и бете Алисе
Дорн.
Я хотел бы тебя заласкать вдохновеньем,
Чтоб мои над тобой трепетали мечты,
Как стремится ручей мелодическим пеньем
Заласкать наклонившихся лилий цветы,
Чтобы с каждым нахлынувшим новым мгновеньем
Ты шептала: «Опять! Это – ты! Это – ты!»
О, я буду воздушным и нежно-внимательным,
Буду вкрадчивым, - только не бойся меня,
И к непознанным снам, так желанно-желательным,
Мы уйдем чрез слиянье ночи и дня,
Чтоб угаданный свет был как будто гадательным,
Чтоб мы оба зажглись от того же огня!
Я тебя обожгу поцелуем томительным,
Несказанным – одним – поцелуем мечты,
И блаженство твое будет сладко-мечтательным,
Между ночью и днем, у заветно черты,
Чтоб, закрывши глаза, ты в восторге мучительном
Прошептала: «Опять! Ах, опять! Это – ты!»
К.
Бальмонт
Притихший ветерок колышет ветки
деревьев, листья шуршат как-то приглушенно, будто чего-то опасаясь.
А, может, мне все это только кажется. Сколько я уже так сижу у
окна? Час? Два? Да нет, я села к окну, как только солнце встало, а
оно уже в зените. Скорее всего, это последний день, когда я увижу
солнце…
Ну почему я? Почему, скажите мне?
Почему именно мне назначили вампира? Ну, ничем же вроде бы не
отличаюсь, а вампиры испокон веков брали себе только самых красивых
людей. Зачем я-то понадобилась? Нет, я, конечно, не уродина, но все
равно есть и краше. Почему?
Слезы привычно не полились, я
выплакала все еще вчера. Теперь я уже смирилась и наслаждалась
солнцем, скорее всего, в последний раз в жизни…
- Дели, пойдем обедать, - тихо
позвала мама.
Я не шелохнулась.
- Делия, ты не можешь просидеть весь
день неподвижно, - вздохнув, сказала мама.
Я снова не пошевелилась,
разглядывая, давно увядший и лишь чудом сохранившийся, лист дерева
в солнечном свете, я почти ее не слышала…
- Ох, Делия… - мама подошла и села
рядом. – Ну что ты, девочка моя, все сидишь и сидишь…
Я молча подвинулась и прислонилась к
маме, не отрывая глаз от солнечных бликов.
- Дели… - мама стала гладить меня по
голове. – Ну, хоть поплачь, ну что ты как каменная сидишь?
- Жаль, что я больше не увижу
солнца, - тихо сказала я.
- Глупости, какие, конечно, увидишь!
– попыталась разуверить меня мать, хотя и она знала, что это
неправда. – Ты же не будешь все время сидеть дома.
- Вампиры не могут смотреть на
солнце.
- Девочка моя, - мама смахнула
слезы… А что еще остается, когда твою дочь отдают вампиру, и с этим
ничего нельзя поделать? Договор был заключен давно. Вампиры
защищают границы нашей страны, а мы, люди, взамен поставляем им
кровь и жертв. Говорят, что вампирам нужно время от времени
практиковаться, чтобы не потерять навык! Хотя, конечно, это просто
для устрашения и демонстрации силы вампиров, однако, люди поперек
ничего сказать не смели. Да и не были вампиры слишком алчны.
Один-два человека из города (чаще всего девушки) в год, не более
того. Этих людей потом встречали уже в облике вампиров, с некоторых
пор вампиры перестали убивать людей.
- Вампиршей быть, конечно, почетно,
но это совсем не то, что я хотела! Я хочу рисовать, хочу писать
пейзажи, и не только ночные! Я люблю солнце, люблю природу, люблю
воду и безоблачное небо. Я не хочу быть вампиршей! Я хочу видеть
солнце!
- Ну, у вампиров есть куча
достоинств в противовес этому. К тому же, ты будешь видеть ночью
также как днем. Так чем хуже?
- Но ночью нет солнца! Ночью только
луна и звезды!
На церемонию передачи нужно было
явиться на закате второго дня после извещения, то есть сегодня
вечером. А для церемонии нужно было подготовиться. Ну, собственно,
от жертвы требовалось немного, смириться с мыслью о вампирах,
утереть слезы и соответственно одеться. Взять с собой разрешалось
только то, без чего бы я не могла жить. Конечно же, для меня это
были мои художественные принадлежности. Я могу обойтись без чего
угодно, но только не без рисования. Я не могу не рисовать. И пусть
мне уготована такая страшная участь, я все равно буду продолжать
заниматься живописью. Таким образом, я сложила в сумку свои самые
любимые работы и то, чем я их создала. А вот с нарядом были
проблемы. Вся моя одежда была яркой, солнечной, насыщенной жизнью.
У меня не было черных вещей, а на церемонию необходимо было явиться
именно в черном платье. За платьем пришлось идти в магазин, однако
никакой радости от обновки я не получила. Было такое ощущение, что
я выбираю наряд для похорон, да и цвет был соответствующий. Мама
очень старалась меня развеселить, или хотя бы расшевелить, но у нее
ничего не получалось. Впервые за два дня я улыбнулась только, когда
мама купила мне набор цветных мелков. Это был подарок, прощальный
подарок…
