– Вставай, паскуда, что ты там разлёгся? Раз целитель сказал, что жить будешь, значит, нечего прикидываться, – произнёс голос из ниоткуда, и острая боль растеклась по телу в районе рёбер.
Боль пронзила всё тело, я попробовал пошевелиться, но оно не слушалось. Следующий удар был более сильным, и я чуть не потерял сознание, зато смог замычать:
– М-м.
– Осторожнее, а то убьёшь, я больше попыток вытащить его с того света делать не буду, мне вообще не платят за эту работу, – раздался ворчливый голос откуда-то сбоку.
– Поговори мне тут, скажут, и будешь лечить, нечего было мужа своей любовницы убивать, теперь молчи и делай свою работу. Говоришь, что вылечил его, а он и встать не может, глянь ещё раз.
Я почувствовал тепло в груди, и боль немного отступила, зато смог пошевелить руками.
– Странно, я же его недавно лечил, а тут как будто всё сначала делать. Аура разорвана, то что каналы выжгло, нет ничего удивительного, после такого удара вообще странно, как он выжил. И чего этот барончик набросился на Графа, да ещё на сильнейшего мага? – спросил голос целителя, если я правильно понял.
– Не рассуждай давай, а лечи. Я же сказал тебе, что ты накосячил, а ещё говоришь, что лучший целитель в округе, да я тебе даже занозу вытащить не доверю. Хотя в чём-то ты прав, нечего было ему бросаться на графа, ведь ежу понятно, что он его провоцировал, да ещё в здании суда, при свидетелях. Как его вообще не казнили, хотя мне шепнули, что его покойный отец работал на имперскую разведку, но что-то я в это не верю, так бы пацана не подставили, – проговорил голос бившего меня человека.
Я же пытался вспомнить, кто я и что случилось, вот только память откровенно отсутствовала, даже имени не мог вспомнить. Какой-то суд, аристократы, граф, вообще ничего не понятно, да и язык странный, с Вы-ками и шипящими звуками в конце каждого слова. Явно этот язык мне не родной, но тогда встаёт вопрос, а какой родной язык? Хорошо, хоть понимаю, что говорят.
– Всё, я пуст, дальше от меня ничего не зависит, выживет, значит, повезло, не выживет, так, значит, судьба такая.
В следующий момент моё лицо окатили водой, и я с трудом, но открыл глаза, быстро осмотревшись, понял, что интуиция меня не подвела и я нахожусь в тюрьме или в чём-то похожем. Рядом стоит надзиратель, ну а как ещё назвать мужика в форме и с деревянной палкой в руках, больше похожей на дубину, да и запахи тут ни с чем не перепутаешь.
– Чё разлёгся, «ваше благородие»? Тут вам не дворец, быстро встали и в камеру, если в карцер не хотите, – рявкнул надзиратель.
– Куда его, в общую камеру? – спросил стоявший у дверей ещё один представитель не самой уважаемой профессии.
– Ты чё? Он хоть и не аристократ уже, но и не холоп, таких велено в отдельную камеру. Я бы, конечно, в общую засунул, но могут проверить, поэтому в одиночку его.
– Так заняты ведь все.
– Тогда потесни кого-нибудь. Короче, дальше сам разбирайся, а мне пора готовить списки к отправке. Через два дня всех за Урал отправят, там недавно прорыв был, много ссыльных полегло, нужно новых заселить, так что не тупи, в камеру его, – произнёс надзиратель с дубинкой и, развернувшись, отправился из камеры.
За время разговора я с трудом поднялся на ноги, голова кружилась, а руки тряслись, память вообще отказывалась что-либо мне сообщать, что отнюдь не радовало. Не знаю, кем я был, но к таким условиям точно непривычен, да и тело слишком длинное и тощее.
– Шевелись давай, мне некогда с тобой нянчиться, пошёл вперёд, – произнёс надзиратель и, подойдя, ткнул меня дубинкой в бок, что сразу отозвалось болью в отбитых рёбрах.
– Ох, – вскрикнул я, но сдержался, не став высказывать всё, что я думаю об этой ситуации, чего доброго, опять отпинают.
