Полночь, – сказала Достопочтенная Чепухинда. – Пора начинать. Все, как я понимаю, в сборе?
Двенадцать ведьм с помощниками сидели, навострив уши, за длинным столом в зале «У черта на куличиках». То был не обычный ежемесячный шабаш.
Утром каждая нашла на коврике у себя под дверью записку. В ней говорилось:
ВАЖНОЕ ОБЪЯВЛЕНИЕ.
«У ЧЕРТА НА КУЛИЧИКАХ»,
В ПОЛНОЧЬ.
ЯВКА ОБЯЗАТЕЛЬНА.
ЧЕПУХИНДА
Важные объявления делаются не так уж часто, потому все ведьмы постарались явиться вовремя. Все, кроме одной.
– Пачкули нет, – наябедничала Мымра. – Хотя она в курсе. Мы видели, как она вашу записку читала, скажи, Шелупоня? Прочитала – и выкинула.
Дьяволенок кивнул.
– Чесслово.
Чепухинда вздохнула и, вздернув бровь, посмотрела на Шельму. Шельма – Пачкулина лучшая подруга. Точнее, иногда ею бывает.
– Меня не спрашивайте, – сказала Шельма. – Мы с Дадли ее уже с неделю не видели. С того дня, как она стрескала оладушки из лягушачьей икры, которые я заначила.
Одноглазый Дадли – это Шельмин кот. Он не большой поклонник Пачкули. А на ее помощника, хомяка Хьюго, у него и вовсе зуб. Дадли издал противный звук – что-то среднее между рыком и фырканьем:
– Г-р-р-р-р-р-п-ф-ф-ф!
Шельма стерла с глаза котовью слюну.
– Тихо ты, Дадли. Мамочку всю забрызгал.
– Начнем без нее, – сказала Чепухинда. – Я не собираюсь дожидаться, пока она заявится и станет нам лапшу на уши вешать, как у нее ботинок потерялся, или как ей внезапно поплохело, или как она опоздала, потому что пожар тушила…
Чепухинда осеклась: хлопнула дверь, послышались торопливые шаги.
– Пардон за опоздание! – сказал запыхавшийся голос. – Ботинок потерялся, так я его три часа искала, потому что мне резко поплохело, а потом Хьюго пожар устроил…
– Довольно! – рявкнула Чепухинда. – Ни. Слова. Больше. Ты вон вся зелеными пятнами пошла – ясно же, что врешь. Сядь на место!
Под ухмылки собравшихся Пачкуля села. Все лицо у нее было в зеленой сыпи – так всегда случается, стоит ей приврать, крайне неудобная особенность. Хьюго, устроившись у хозяйки на плече, небрежно помахивал лапкой своим коллегам – помощникам других ведьм. Кто-то помахал в ответ, а некоторые были не в духе и проигнорировали его приветствие.
– Так. Теперь наконец можно приступать, – сказала Чепухинда. – Проныра, достань первое наглядное пособие, будь любезен.
Мелкий красный бес полез под стол и вынырнул с потрепанным чемоданом.
– Это еще что? – нахмурилась ведьма Крысоловка.
– Называется «чемодан», – пояснила Чепухинда. – Небольшой ящик, употребляемый для перевозки вещей.
– Это я и сама знаю. А что в нем?
– Мои вещи.
– А почему они в чемодане?
– Потому что я уезжаю.
Все хором ахнули. Чепухинда уезжает? Вот так, ни с того ни с сего? Неслыханно. И что же теперь будет?
– Все уже устроено, – сказала Чепухинда. – Я собираюсь навестить свою сестру Финтифлюнду. Она недавно вышла на пенсию и переехала на лютый север. Прикупила себе уютный домик в Снежных горах. Мы будем кататься на свистоплясках.
– На салазках, – поправил ее Проныра.
– Именно. И сачковать в лосинах.
– В лосиных, – сказал Проныра, – в лосиных скачках вы будете участвовать.
– Сама знаю. А еще сестра научит меня… как там?
– Кататься по тонкому льду.
– Точно. Для чего мне понадобятся кактамбишьих.
– Коньки, – подсказал Проныра. – Доставать второе наглядное пособие?
– Если тебя не затруднит.
Проныра выудил из-под стола пару ржавых коньков.
– Полюбуйтесь, – сказала Чепухинда. – Проныра их откопал на Пачкулиной свалке.
Пачкуля собралась было возмутиться, но вспомнила, что ей велели помалкивать, и закрыла рот. Большинству хватало такта спросить разрешения, прежде чем утаскивать вещи с ее свалки, но Чепухинда – предводительница шабаша, ей все дозволено. В том числе и, судя по всему, устраивать себе каникулы. Такие дела.
