Проспала я еще около суток, прежде чем проснувшись в очередной раз не почувствовала слабости и сонливости. Сны мне в это время снились разные, но почти во всех из них был снег и лед. Чаще всего я в одиночестве ходила по заснеженным горам, иногда мне снился замороженный пустынный двор Каэр Морхена, пару раз отчетливо запомнились зимние пейзажи моего родного города, будто погруженного в спячку. А еще мне снова снилась Цири, но не взрослая, как я ее видела в прошлом, а опять та маленькая девочка с родителями. И им, в отличие от меня, всякая муть по пятому разу не снилась! В общем, подсознание собрало все мои проблемы воедино и щедро пичкало меня ими, пока я была беззащитна. Так что я была рада наконец встать с постели, будучи полной сил, и вернуться к нормальной жизни.
Первым же делом я взялась за магию. Применяла я ее осторожно, под присмотром Йен и Трисс, но ничего особенного не произошло. Всё было как всегда, будто никакого срыва и не было. Даже более того, от моей магии перестал идти снег. Нет, конечно, если я бралась за серьезные и энергоемкие заклинания (чего я практически не делала первое время), снежинки все же появлялись, как и морозные узоры на моих руках, но это надо было действительно постараться. Наставница была страшно довольна этим. Вслух она не говорила, но явно считала это благотворным последствием полного раскрытия моего магического потенциала. Меня это, конечно, тоже радовало, но и не давала покоя непонятная причина произошедших изменений.
Подобрав под себя ноги, я сидела на диване, уютно притулившись к теплому боку любимого ведьмака, и в который раз перечитывала записи Маласпины в попытке найти какие-то зацепки в описании работы над ведьмаками. Вернее, пыталась перечитывать, но так как текст был уже зачитан до дыр, мысли мои то и дело уплывали то на одну тему, то на другую. В очередной раз поймав себя на том, что уже минут десять пялюсь в одну страницу, а сама размышляю о странностях своей магии, я тяжело вздохнула.
– Что? – поинтересовался Эскель, оторвав взгляд от страниц своей книги.
Оставив бесплодные попытки вникнуть в текст, я отложила рукопись в сторону и еще раз шумно вздохнула, склонив голову к груди ведьмака.
– Бесполезно? – предположил он, зная о моем замершем исследовании мутаций.
Я кивнула. В целом, он был прав. Эскель крепче прижал меня к себе рукой.
– Я вот всё думаю… – после непродолжительного молчания все-таки заговорила я, – о том дне, когда не справилась с магией…
– Зачем? – в голосе Эскеля слышалось нескрываемое раздражение.
Он считал Йен полностью ответственной за всё, и ему не нравилось, что я брала вину на себя. Я же полагала, что в первую очередь именно я в ответе за свою силу и ее проявления, вне зависимости от провокационности действий. И после вечера споров каждый из нас так и остался при своем мнении.
– Не могу понять, что произошло с моей силой, – не собираясь снова открывать утихший спор, сообщила я о другом вопросе, занимающем мои мысли. – Точнее, до момента с замораживанием понимаю, а дальше – нет.
– А что не дает тебе покоя в этом вопросе? – куда спокойнее поинтересовался ведьмак.
– Вот смотри, – охотно начала я, даже отлепившись от Эскеля, выпрямилась и развернулась к нему, чтобы удобнее было говорить. – Во мне есть сила Белого Хлада. Опустим вопрос, откуда она взялась, возьмем за данность, что она во мне есть и я могу ей пользоваться. Причем сила эта весьма и весьма внушительная. Также в наследство мне досталась магия Старшей крови. Это магия совершенно другого толка, но тоже очень мощный инструмент, особенно в умелых руках. Опять же опустим вопрос, как они в одном человеке сосуществуют, скажем только, что развивались они в достаточной мере синхронно и даже взаимосвязано. Рост в одной из них непременно сопровождался ростом в другой, так что складывалось впечатление, что, несмотря на не смешиваемость, они друг друга в целом уравновешивали, – я замолчала, в задумчивости покусывая губу. Эскель внимательно слушал. – Но после дуэли магия льда захватила меня полностью, и никакая Старшая кровь не помешала. Стало быть, эти две силы все-таки друг от друга независимы.
