Мимо моей головы пролетел тяжёлый дубовый табурет. Настолько близко, что порыв ветра взлохматил мои и без того непослушные волосы.
– Не пробил, – констатировал я, попытавшись ухмыльнуться как можно омерзительнее. – То есть не попал. Что ж ты косой-то такой, а?
Мой противник издал низкий утробный звук – нечто среднее между обиженным визгом голодной свиньи и яростным рыком сытого медведя. И метнул в меня следующий табурет. Но в этот раз его прицел оказался сбит ещё сильнее – табурет пролетел совсем далеко, так что мне даже не довелось освежиться дуновением ветерка.
– Нет, это совсем никуда не годится, – печально покачал головой я. – Как говорится, ни в руду, ни в гномью армию. Тебя годзман покусал, что ли?
Годзманами в этом мире называли особый вид белохвостых орлов-падальщиков, которым врождённое косоглазие мешало охотиться на живые объекты. Потому их добычей становились лишь трупы, неспособные двигаться. Поначалу такое название заставляло меня хихикать, вспоминая мой родной мир, из которого я полтора года назад переместился сюда, в этот прекрасный мир меча и магии. В чём-то прекрасный, а в чём-то и ужасный – драконы пытались меня съесть, вампиры пытались меня покусать, гномы пытались бить меня молотами и рубить топорами, эльфы стремились нашпиговать меня стрелами, а маги метали в меня смертоносные молнии. Но хуже всего вышеперечисленного – девушки меня динамили и отвергали в хвост и в гриву. До тех пор, пока я не встретил Кси. Дочь оркского хана, единственную, неповторимую, прекрасную и опасную, с которой у нас наконец-то всё сложилось!… впрочем, сложилось ли?
Я слишком глубоко погрузился в воспоминания, и вынырнул из них, лишь когда третий табурет почти долетел до моей бренной тушки. Так что пришлось изворачиваться, уклоняясь в немыслимом пируэте. Но я недаром тренировался, так что мне это удалось, пусть и не без труда.
– Уже лучше. Но всё равно не то, – я погрозил своему противнику пальцем. – Замах скучный, бросок неинтересный. Ты меня троллишь, что ли, друг?
Тролль в ярости затопал ногами, огляделся вокруг – но табуретов в пределах досягаемости его загребущих ручищ больше не осталось. Тогда он ухватил длинную скамью, зацепился ею за стол, гневно отшвырнул её и двинулся ко мне, яростно сжав кулаки.
– Тебе конец! – прорычал тролль. – Нет у тебя методов, чтобы со мной справиться!
– Чтобы с тобой справиться, достаточно простого механизма, – парировал я.
Я подумал. Прищурился, просчитал ситуацию ещё раз – и решился. Разбег, прыжок, приземление на край отброшенной троллем скамьи – и второй её край по правилу рычага описал в воздухе изящную дугу, войдя в соприкосновение с тролльей черепушкой.
Послушался хруст. Это скамья, тяжёлая и прочная скамья, способная выдержать с десяток гномов в полном доспехе или даже троих американцев – треснула по всей длине. Но и троллю досталось – он с размаху шлёпнулся на пятую точку и принялся бессмысленно озираться, пытаясь сфокусировать взгляд.
– Ну что, угомонился, маньячелло? – спросил его я. – Сдавайся. Не то хуже будет.
– Не понял, – помотал головой тролль.
– Это значит, что тебе скоро станет ещё хуже, чем сейчас, – терпеливо пояснил ему я. – Если ты не сдашься, то есть не поднимешь лапки вверх и не будешь дёргаться, когда я тебя поведу в нашу уютную буцыгарню. Там даже принц сидел, между прочим, так что и тебе не зазорно. Особенно с учётом всего, что ты натворил.
– Я не понял, как ты меня вычислил, – пробормотал тролль. – Вы, людишки, состоите из ленивых и легкомысленных личностей, ни на что не способных, кроме ядерной физики! Особенно неспособны постичь загадки гениального писателя! То есть меня!
