– Фимка! Идем читать псалтырь! – громко кричит старший брат Фенька.
Фимка, 8-летний средний брат, не может научиться читать, как с ним не бьются все взрослые.
Мать Мария говорит Стефану: – Да, оставь ты его, пусть будет неграмотный!
– Нет, мама, я его научу! – твердо сказал брат.
Приходит, несчастный, понурый Фимка, слезы так и катятся из его глаз, садится, но из – за слез, буквы сливаются и ничего он не может разобрать и совсем не помнит букв. Одно горе, а не учеба!
Фимка проревел весь день в углу горенки, никто его не видел и не жалел, и, на следующий день, мать послала его пасти скотину со двора.
Фимка выгнал трех лошадей, несколько коров, овец небольшую отару за деревню, нашел хороший лужок, скотина увлечённо щипала траву, а он лежал рядом на пригорке, считая облака. В обед Фима достал из торбы бутыль молока, краюху хлеба, небольшой горшочек каши, стал обедать.
Неожиданно, Фимка увидел невдалеке стоит высокий монах в черной длинной одежде и ласково на него смотрит.
– Подойди сюда – манит его монах.
– Здравствуйте, – робко сказал Фима, когда подошел к монаху.
– Хочешь научиться читать? – спросил его монах.
– Страсть как хочу! Прям белый свет не мил! – взмолился Фимка.
– На-ко тебе просвирку, съешь её, и, с Божьей помощью, научишься читать и понимать Святое Писание!
Монах подал ему просвирку, достав из маленькой металлической коробочки, и дивная просвирка, из белой пшеничной муки, с золотистым, румяным бочком, с запахом меда, такой показалось Фимке чудесной, то он с благоговением её съел. Он хотел сказать спасибо незнакомому монаху, обернулся, но монах исчез, как будто его и не было.
Фимка вечером пригнал скотину домой, поставил в стойло, зашел в избу, взял псалтырь и уверенно, по слогам, прочитал первое предложение. Он был безмерно рад, не обманул монах, он – читает! Вечером вся семья была рада счастью Варфоломея, монах дал ему просвирку, и брат стал читать! чудо, да и только!
Их семья была знатная дворянская, кормились они, кроме огорода и скотины, службой у Князя Великого – Ростовского, им в семье требовались грамотные люди, коих в ХIII веке в стране был крупный недостаток, поэтому внезапной, чудесной грамотности Варфоломея была очень рада вся семья.
В ХIII веке Россия была разорена Монгольско – татарской Ордой, платила дань, где прошла Орда было всё сгоревшим и погибшим, ничто не спасалось, ни церковь, ни монастырь, ни одно каменное или деревянное здание. Варфоломей и его семья жили в далекой владимирской земле, они, как и вся страна, платили дань. Шли обозы в Орду мороженных туш домашней скотины и птицы, сало в бочках, мед в бочках, холсты в свитках, шкуры дубленые выделанные и так далее, и тому подобное. Стонала от ига русская земля, свобода летала над отчизной синими всполохами зари, синей птицей мечты всех русских людей.
Варфоломей вырос, 15 —летний, читает свободно и толкует Библию:
– Мама, что это написано в Святом Писании: «Блаженны нищие духом, ибо они наследуют Царство Небесное?»
– Фима, это нищие попадут в Царство Небесное!
– Только потому, то они нищие?
– Да, Фима, они – блаженные.
– А мы?
– Нам труднее, надо трудиться и благотворить всех нуждающихся.
– Мама, а вот еще написано: «И вот, первые станут последними, а последние – первыми»
– Это Фима, первые – у нас это знатные, богатые и прославленные, а последние – у нас, это рабы и нищие. Так вот, в Царстве Небесном, все будет наоборот, они поменяются.
– А мы, мам?
– А мы, Фима, труженики. Сказано в Святом Писании: «Трудящийся достоин своей награды»
Варфоломей с 15 -лет твердо выработал свое питание, согласно своим взглядам: все дни ел только хлеб и воду, в среду и пятницу – пост, ничего не ел. Такой режим он держал всю жизнь. В дальнейшем строго ограничивал свою одежду: носил одежду старую, в заплатах, точно такую, какую носили крестьяне. Если Варфоломей встречал крестьянина, то с радостью отдавал свою одежду ему. Ночами часто бодрствовал, молился. С 15 лет был серьезным, мечтал стать монахом. В его семье монашество сыновей одобрялось матерью, отец Кирилл не хотел монашество Варфоломея, только мать просила успокоить её старость, чтобы один из сыновей дожил с ними до смерти.
