Сегодня Россия обречена.
Гибель огромного организма, милосердно быстрая в историческом времени, успокоительно постепенна во времени современников. Те же города, тот же язык, те же окружающие предметы… ну, приезжие, ну, реформы и трудности, ну, отпали союзные республики – но жизнь все-таки продолжается, и тысячелетняя страна переживет трудности и сохранится. Психологическая установка не велит нам понимать зеркало так, что морщина – это отражение дороги к могиле!
А если морщина превратилась в овраг, куда мы провалились? Тогда политики нам нагло лгут о временных и неизбежных особенностях рельефа местности на пути в тот лучший мир, где каждый наконец-то получит обещанное счастье. С кладбищенских ворот сняли кумачовую вывеску «Коммунизм» и водрузили золоченую табличку «Рынок». На этом рынке торгуют нами, сограждане.
Государство поднимается и существует до тех пор, пока интересы господствующих и определяющих сил общества в основном и по большей части совпадают с интересами государства – и лишь по меньшей мере с ними расходятся. Когда подъем и существование государства – в интересах господствующих сил. Когда результирующий вектор тех и других интересов пусть хоть невелик, да совпадает.
Когда интересы господствующих сил расходятся с интересами государства – государству хана. Ибо государство и есть форма самоорганизации сил, составляющих общество.
А теперь поставим вопрос с циничной прямотой пьяного римлянина:
КТО СЕГОДНЯ КРОВНО ОТОЖДЕСТВЛЯЕТ СВОИ ИНТЕРЕСЫ С ИНТЕРЕСАМИ ЕДИНОГО, СИЛЬНОГО И ВООБЩЕ СУЩЕСТВУЮЩЕГО РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВА?
Оторопь и холодный пот будут нам ответом. Легкая растерянность переходит в недоверчивую улыбку, чтобы в конце концов смениться ужасом. И по мере времени и отщелкивающих событий отчаяние превращается в обреченность. Потому что таких господствующих сил в России сегодня НЕТ.
Я начал писать эту книгу не раньше, чем убедился в этой истине и оправился от вызванного ею шока.
Вот только не надо благоглупых фраз типа: «Россия никогда не погибнет!» Погибнет, разумеется. И Россия, и цивилизация, и человечество, и галактика, и Вселенная. Но это еще не повод бараном идти на заклание сейчас. В конце концов, оптимист отличается от пессимиста только взглядами на сроки конца света. И когда родители борются за жизнь своего ребенка – они сражаются не за его бессмертие, а за то, чтобы он сполна и счастливо прожил отмеренный человеку срок.
Мой оптимизм, упрямство и презрение к любому приказу, пусть это даже приказ Истории, не дают мне согласиться с гибелью моей страны. Тем более что гибель стран происходит не «сама собой», а проявляется и реализуется через воззрения и действия идиотов и негодяев. При этом идиоты могут быть интеллектуальны и неподкупны, а негодяи – умны и храбры.
Отличительный признак гибели страны – появляется много болванов, мерзавцев и подлецов. Означает ли это, что в считанные месяцы и годы меняется природа людей, в том числе даже зрелых? Нет, разумеется. Это означает, что люди вступили между собой в такие системные отношения, что их реакции на внешние раздражители стали неадекватны: дегенерация системы при том же наполнителе.
То есть. Воздействовать надо на людей, но иметь в виду изменение системы.
Что такое пророк? Это человек, который видит реальность там, где все видят миф. Пророка надлежит оплевать и убить, ибо он оскорбляет мировосприятие общества, низводит авторитеты и подрывает устои. Посмертно его учение принимается – и в новом, изменившемся мире становится очередным мифом.
Определяя правду, ты неизбежно отрясаешь мифы с декораций современности. В системе координат благонамеренного общества и оболваненной толпы – ты разрушитель, нигилист, чудак, дурак, негодяй, неуч, саморекламщик, святотатец. Ибо миф для толпы – вопрос не знания, но веры как столпа морали.
