Тишина стояла мёртвая. Птицы замолкли. Ветер затих. Никогда еще
Стас не наблюдал такого явления. Он будто слышал тишину, будто
видел её, ощущал всеми фибрами своего тела. Холодный щебень
впивался в его спину, оставляя следы от острых камней. Но он
продолжал сидеть, беззаботно облокотившись на насыпь. Боль в спине
его не волновала, да и разве это боль, так – семечки по сравнению с
той, что он чувствовал в душе.
Стас смотрел вдаль, в то самое место, где когда-то видел пьяного
человека. В его памяти пробежали вспышки прошлого, и он выругался
вслух:
– Какого чёрта ты тогда появился! Кто тебя послал! Зачем ты меня
остановил! Если б не ты, ничего бы этого не произошло... во всяком
случае я бы этого не испытал...
Но бесполезно было теперь что-то говорить. Всё равно там никого не
было. Лишь он единственный слышал свои обвинения. И ему показалось,
что голос его прозвучал как-то неестественно, будто его чем-то
разбавила тишина, чем-то мрачным и пугающим. Но страх ему не
руководитель, ведь он твёрдо всё решил, и назад пути больше
нет.
Вскоре появилась вибрация, настолько слабая, что заметить её можно
лишь в подобной тишине. Ехал состав, который Стас ждал уже не
первый час.
"Ну наконец-то, – подумал он, – еще немного и все закончится".
Локомотив приближался, неся за собой десятки хопперов и цистерн,
отсчитывая Стасу последние секунды жизни. В нужный момент он
приподнимется и положит голову на гладкие рельсы, и тогда его мысли
воплотятся в реальность...
Год прошёл с тех пор, как не стало Вероники. Для Стаса это время не
имело никакого значения. Каждый день он переживал тот роковой
вечер, когда в последний раз мог радоваться улыбке своей дочурки.
Теперь бы ей было пять лет, но для него она до конца дней
оставалась четырёхлетним ребенком, посылающим воздушные поцелуи из
салона автомобиля. И только себя он винил в случившемся и никого
больше. Никогда он не простит себе того, что не настоял тогда и не
заставил свою бывшую пристегнуть малышку как следует.
– Да что ты пристал с этим ремнем, – ответила Кристина, заводя
двигатель. – Все будет гладко. Нам ехать-то пятнадцать минут. И
потом, ей неудобно так сидеть, и из-за этого она канючит всю
дорогу.
– Тогда переставь кресло на заднее сидение, и пусть там едет. Так
хоть безопаснее будет.
– Да безопаснее будет, если ты сам перестанешь воздух
нагнетать.
– Но ведь ремень этот не случайно же придумали. Мало ли дураков на
дорогах встречается. Ты же не можешь за каждого из них
поручиться.
– Все, достало меня это уже! Как хочу, так и сажаю. Если тебе
что-то не нравится, могу не привозить её к тебе. Иди в суд, и
будешь видеться с ней не больше одного раза в неделю, и то, только
в моё присутствие, понятно тебе!
Но больше Стас не увиделся с ней никогда. Удар пришелся в лобовое
место. Скорость была незначительна, но этого вполне хватило, чтобы
девочка скончалась на месте. Кристина же получила незначительные
травмы. И что ж за козни судьбы, думал Стас, почему не
наоборот.
Будильник в телефоне заиграл как обычно в 7:00, дав понять, что на
все утренние заботы осталось ровно полчаса. А Стасу больше и не
требовалось, он уже давно привык к однообразным будням, хотя каждый
раз просыпался задолго до нарастающего сигнала и продолжал тупо
глазеть в темный потолок. Бессонница стала для него обычным делом,
вошла в распорядок суточного ритма и присосалась, как паразит,
питаясь ушатанной нервной системой.
