Игорь Вереснев
Та сторона, где тьма
Добро – изнанка зла.
Японская пословица
Такой счастливой Яна ещё никогда не была. Даже не верилось, – неужели правда? Несомненно! Потому что в детской ожидают завтрашнее событие свадебное платье, фата, туфельки, перчатки. Хотя правильно ли называть «детской» комнату взрослой восемнадцатилетней девушки, невесты? Яна хихикнула, налила в пригоршню шампунь, принялась втирать в волосы. Сквозь шум воды доносилось бормотание телевизора в гостиной, иногда – позвякивание посуды на кухне. У мамы весь вечер глаза на мокром месте. Как же – «доченька-кровинушка из дому уходит»! Готовит, а сама плачет. Чего, спрашивается?
Она закончила намыливать голову, сделала полшажка назад, подставляясь под струи воды. Завтра роспись, банкет в ресторане, потом… Что будет потом, додумать не успела. Вода, только что в меру горячая, начала стремительно остывать. Мысленно чертыхнувшись, девушка попыталась нашарить регулятор смесителя. Расположение рукояток в душевой кабинке она знала на ощупь, но в этот раз ничего не получалось, пальцы лапали пустоту. Снова чертыхнувшись, теперь вслух, Яна попятилась, ударилась плечом о полочку. Что-то влажно шлёпнулось под ноги. Засипев не столько от боли, сколько с досады, она протёрла глаза, открыла. И остолбенела.
Задняя стенка кабинки исчезла. На её месте зияла дыра, иссиня-чёрная, дышащая холодом. Два громадных, круглых как блюдца глаза таращились на девушку из темноты. Зрачков у этих глаз не было. Рот сам собой открылся для вопля. Но мгновением раньше из дыры вылетел пучок нитей. Спеленали, намертво прилипая к влажной коже.
Полчаса спустя мама Яны заглянула в гостиную, подозрительно посмотрела на застывшего перед экраном телевизора мужа. Попеняла укоризненно:
– Сколько мне ждать? Или я должна каждого персонально приглашать? Яна у себя?
Мужчина повернулся к ней, неуверенно пожал плечами.
– Она же в душ пошла. Я думал, мы её ожидаем…
– До сих пор в душе?! Что можно мыть столько времени?
Подошла к двери ванной комнаты, прислушалась. Постучала, окликнула громко:
– Яночка, ты там не заснула?
Ни ответа, ни иных звуков, кроме шума льющейся из душа воды. Женщина приоткрыла дверь, заглянула. Нахмурилась. Быстро вошла, раздвинула створки кабины. Из упавшей на пол бутылочки вытекали остатки шампуня, смешивались с горячей водой. Длинный русый волос запутался в сеточке водостока. Больше в кабине не было ничего. И никого.
Хороший выдался день. Во-первых, зарплата – всегда хорошо. Во-вторых, обмыли её с бригадой душевно и в меру экономно, поэтому Бодя возвращался домой со спокойной совестью, – жена пилить не станет. Всё оттого, что у Верки в генделике сегодня акция на пиво. А водка у неё всегда самая дешёвая в городе, «лайт-цены для постоянных клиентов». И в-третьих, Бодя сумел удержаться в пределах нормы, шёл домой на своих двоих, а не повиснув на плече у Ромчика, по обыкновению.
Мысль о Ромчике заставила оглядеться по сторонам, – где он, собственно? Из генделика они выходили вместе, Бодя это точно помнил. Хотел возвращаться, искать друга, но мигом передумал. Водки было выпито в меру, однако с акционным пивом он переборщил. Теперь оно просилось наружу, и следовало поспешить домой, чтобы не опозориться.
Минуты через три Бодя понял, что до родного унитаза пиво не донесёт. Благо подъезд соседней девятиэтажки открыт. Пудить в чужих подъездах – безобразие, но, как говаривал бригадир, «лучше потерять совесть, чем мочевой пузырь». Воровато оглядевшись, он юркнул в дверь. Прошёл под лестницу, куда почти не доставали лучи тусклой лампочки. Кайф…
Сзади зашуршало. Шаги неуверенные, шаркающие. Не иначе, какой-то старухе не спится, на вечерний моцион выползла. Ну ползи, ползи. Нет, остановилась прямо за спиной.
