Теплоход «Тоболлес» Дальневосточного морского пароходства в конце июля с грузом пиломатериалов и разборных домиков находился за Полярным кругом. В одиночку, не спеша, продвигался в сильно разряженном льду курсом на Певек. Солнышко светит почти круглые сутки, середина арктического лета балует теплом и полным штилем, ничто не предвещает ни каких осложнений и неприятностей.
В июне хорошо поработал «южняк», и тяжелые многолетние льды снесло на север, арктическая трасса очистилась почти наполовину. По курсу лесовоза открывались широкие разводья, которые тянутся до самого горизонта, соблазнив капитана дать полный ход. Зачем пробираться как шпионам, тащиться еле – еле, если условия плавания благоприятные, и уже завтра к вечеру можно быть в порту назначения.
Часа через четыре совсем успокоились, разводья не сужались, льда не прибавлялась, и скорость в четырнадцать узлов уже не казалась слишком большой. Так и шли до ноля, не сбавляя хода. Правда, иногда приходилось резко маневрировать, обходя громадные льдины – стамухи. Просто не верится, что можно с такой большой скоростью ходить в царстве вечных льдов, где за каждый благополучно отработанный день, моряки благодарны Всевышнему и судьбе.
На мостике спокойная и деловая обстановка, капитан отдал рулевому несколько коротких команд, и судно, обойдя громадную многолетнюю льдину, снова вошло в широкое разводье. Но, проходя мимо это стамухи, вдруг довольно ощутимо содрогнулось, задев, по видимому, подводную, невидимую часть этого мини айсберга. В общем-то, удар был не сильный, иногда бились о лед так, что мачты тряслись, но тогда удары приходились на штевень, самую крепкую часть корпуса. А сейчас задели лед правой скулой, почти бочиной, где то в районе второго трюма.
Как и положено, капитан сразу послал одного из вахтенных матросов промерить льяла трюмов и донные танки в районе удара. Матрос ушел, но уже через десять минут стало понятно, что столкновение не прошло бесследно, лесовоз стал явно крениться на правый борт. Через пятнадцать минут крен достиг семи градусов, а вернувшийся матрос доложил о прибывающей воде во втором трюме. Пока застопорили ход и полностью остановились, крен достиг четырнадцати градусов, и судно явно просело носом, как говорят на флоте, село «свиньей».
А еще через час обстановка была полностью ясна и контролируема. Неприятность, конечно, большая, но не настолько, чтобы паниковать. Второй трюм затоплен наполовину, пробиты и затоплены два донных танка правого борта. Выровняли крен, взяв балласт в танки левого борта, а дифферент подравняли ахтерпиком, самым кормовым танком, в который набрали почти триста тонн воды. В общем, сделали все, что и положено в таких случаях, и снова дали ход. Надо идти в порт, пробоина, по всей видимости, приличная, и своими силами ничего не сделаешь. При скорости в шесть узлов, крене в четыре градуса судно управлялось вполне прилично и, кажется, были все шансы добраться до Певека своим ходом, что и неплохо получилось.
Дошли благополучно, выполнив первую задачу, и сразу стали думать над второй, наиглавнейшей: как все это преподнести пароходскому начальству, и как можно в лучшем для себя виде, параллельно занимаясь ремонтом.
В порту все решилось быстро и по-деловому – за неделю полностью выгрузились и приступили к ремонту, без которого не дойти до Владивостока, до которого больше двенадцати тысяч миль. Такие происшествия для Арктики не редкость, и все делается по давно налаженным схемам и технологиям.
Так и сейчас, закреновались на левый борт до максимума, оголив пробоину. Откатали воду из второго трюма и танков, принялись за установку цементных ящиков. Помог снова порт, выделив пять классных сварщиков, которые разделали и заварили пробоину. Так что морякам осталось только подкрепить поврежденный корпус, залив изнутри место пробоины нескольким тоннами цементного раствора самой высокой марки, поставив так называемые цементные ящики.
