ВЛЮБЛЕННЫЕ В АТЛАНТИДУ
Там, где волны бьются сумасбродно,
И меж скал проходят корабли,
Призрак Атлантиды неспокойный
В тайны жаждет окунуть свои.
Пусть давно уж затянулась рана
Город, что когда-то был живым,
Тенью зла, предательства, обмана,
Океаном скрыт от глаз людских.
Или, может, город тот скрывает,
Сила, что мы все зовем – Любовь?
В щепки уничтожено былое,
И добро, и зло смешалось в кровь…
Золото рассыплется однажды,
Серебро не сможет поддержать,
Новый Обручённый Атлантиды,
Проигрыш откажется признать.
Он придет сквозь время, между судеб,
Зачеркнут созвездья его путь.
Треснут в крошку рифы, храмы, люди,
Оставляя за собой лишь пены муть.
Белое крыло – спасет, укроет,
Черное крыло – подарит смерть.
Свет и благородство море смоет,
Ревность не желая одолеть.
Новый Обрученный слишком мягок,
Не его бы нужно призывать…
Легче с миром утонуть в пучине,
Чем историю навеки поменять.
Только песню дивную Влюбленных
Не под силу заглушить ничем.
Песня, что осталась лишь в легендах,
Снова прозвучит над миром всем!
26.12.2016 19:57 (с) Татьяна Абиссин
Лейла Ло, которую еще при рождении назвали Обрученной Атлантиды, остановилась перед зеркалом, придирчиво рассматривая свое отражение, и улыбнулась, не найдя в нем ни одного недостатка. Фиалковые глаза, большие и чуть приподнятые к вискам, сияли от внутреннего огня, нежный румянец на щеках был подобен лепестку розы, окрашенному лучом восходящего солнца. Лоб венчала тяжелая платиновая диадема – символ высшей власти.
Ветер, проникавший сквозь большое полукруглое окно, разметал длинные пряди волос, придав прическе очаровательную небрежность: по приказу Лейлы, часть волос были зачесаны наверх, остальные должны были спадать безупречно ровными прядями. Служанки потратили два часа, чтобы выпрямить локоны Обрученной, и заставить их лежать волосок к волоску, окутывая плечи подобно шелковому покрывалу.
Это был один из тех редких дней, когда Лейла позволяла себе побыть обычной женщиной, а не правительницей Атлантиды.
«Если бы люди знали, как мало счастья приносит титул Обрученной, они не стремились бы к трону с такой отчаянной страстью. Впрочем, некоторых ничто не исправит. Хронос Анх, например, готов продать весь Джотис, и свою дочь в придачу, лишь бы оказаться на моем месте».
Заметив, что грустные мысли вызвали морщинки на её лбу, Лейла решительно отвернулась от зеркала. У неё вся жизнь впереди, чтобы думать о политических интригах. Или пусть об этом заботится Вальдарент. Старику, занятому только древними свитками и ритуалами, будет полезно хоть ненадолго вернуться к реальности. Иначе, зачем он входит в Совет Серебряных?
Лейла торопилась на свидание. После месяца, проведенного на границе Атлантиды, где ей пришлось провести немало скучных, но важных встреч с разными людьми, ей не терпелось вернуться домой. Сейчас она могла думать только о Марко. Ей грезилось скорее обнять его, поцеловать, прижаться как можно крепче. Лейла мечтала согреться теплом любви, хоть ненадолго отвлечься от тягостных мыслей и ответственности за чужие судьбы, и убедиться, что сердце ледяного воина бьется только ради нее.
Вот почему Лейла так долго и старательно выбирала наряд. На просторном ложе, занимавшем весь угол комнаты, уже громоздилась целая гора из платьев всех цветов и оттенков. Обрученная велела убрать их позже, и солнечные лучи, заглянувшие в окно, отражались в ослепительном сиянии драгоценных камней на оборках и переливах атласа и тонких кружев.
Солнце также осветило потемневшие от времени портреты правителей, что когда-то управляли Атлантидой с куда большей серьезностью, чем последняя Обрученная. Казалось, они хмурились, глядя на нее со стен, предсказывая скорую расплату за беспечность, с которой Лейла отметала мысли о своих прямых обязанностях. Например, о том, что на границе с Золотыми снова неспокойно, а срок мирного договора с Джотисом почти истек. Или о том, сколько Лейле придется потратить жизненных сил, если случится война или новое стихийное бедствие.
