Лондон, сочельник, 1814 год
Городской особняк графа Хезлтона
У Медлин Этвуд было два варианта: взлететь обратно по ступенькам, попросить Энн помочь снять украденное бальное платье, вернуть на место позаимствованные туфельки и сделать вид, что ничего не произошло, или же оставить все как есть: продолжить путь в сторону бального зала, где играла музыка, танцевали пары и ей представлялся единственный шанс воплотить мечту всей своей жизни – один волшебный вечер притвориться дебютанткой на роскошном лондонском балу.
Медди бросила взгляд на черную лестницу: никого. Слава богу. Остальные слуги были на кухне и либо готовили обильное угощение, либо разошлись по комнатам особняка, чтобы обслужить две сотни гостей, прибывших на ежегодный крещенский бал, который давал граф.
Медди оглядела себя. Темно-синее бальное платье на ней сидело великолепно, а белые атласные туфельки с синими бантиками на мысках ей были немного великоваты, но с этим можно смириться. Подруга Энн помогла уложить ей светлые волосы в пучок на затылке, но у Медди не хватило духу позаимствовать что-нибудь из украшений леди Генриетты. Она уже и так сильно рисковала.
Медди глубоко вздохнула. Если она продолжит начатое и попадется, то поставит на карту все, что заработала за последние три года, а от нее целиком зависит Молли, милая дивная, семнадцатилетняя девочка. Она живет за городом у миссис Галифакс, которая приняла сестер после скоропостижной кончины их отца и последовавшего кошмара, который им довелось пережить. Молли нуждалась в старшей сестре, ведь та ее содержала, а кроме нее у девочки никого не было. На смертном одре отец дал ей наказ позаботиться о сестре, и Медди поклялась, но не всегда все в этом мире идет так, как нам хочется.
Медди уехала и попала в ситуацию, которая поставила под угрозу не только будущее Молли, но и ее собственное. Вот почему в возрасте двадцати одного года она, старшая дочь барона, служила в Лондоне камеристкой у леди Генриетты Хезлтон и экономила каждое пенни, чтобы отослать миссис Галифакс для сестры.
Медди опять заглянула под лестницу, сгорая от нетерпения. Ей нельзя здесь находиться, нельзя так одеваться, нельзя позволять себе думать о том, что лезло в голову, но после трех лет полного повиновения и хождения по струнке она едва держала себя в руках. Сегодня вечером она намеревалась рискнуть и хоть немножко повеселиться, ощутить вкус жизни, которая, как ей казалось, принадлежит ей, пока все не рухнуло.
То, что она задумала, рискованно, но если придется выдержать еще один день надоевшего монотонного прислуживания без всякого просвета или чего-то хоть немного отвлекающего, она сойдет с ума. Выбора вообще-то у нее не было: она уже знала, что собирается сделать, причем знала с той минуты, когда в ранний холодный полутемный рассветный час проснулась со странной мыслью и шепотом поделилась ею с Энн, прежде чем они встали с кроватей и принялись за работу. Медди проберется на хозяйский бал и постарается изобразить приглашенную гостью.
Джастин Уитморленд, маркиз, скучал, как всегда на светских мероприятиях, а это выдалось особенно тоскливым. На крещенский бал у графа Хезлтона обычно съезжался почти весь Лондон, но Джастин явился туда всего лишь по одной причине: поддержать своего лучшего друга Себастьяна, герцога Эджфилда, который был женат на сестре Джастина Веронике, но брак их нельзя было назвать счастливым.
Эджфилд попросил Джастина встретиться с ним на балу, чтобы избежать сплетен по поводу отсутствия Вероники. Как герцогу, обладавшему значительным влиянием в парламенте, Себастьяну было необходимо посещать подобные мероприятия, но при появлении одного, без супруги, могли с возникнуть вопросы. Ложь будет более правдоподобной, если ее станет распространять не только Себастьян: Вероника неважно себя чувствует… вот уже второй крещенский бал.
