Альберт снова притягивает меня к себе и целует. Вместо того
чтобы оттолкнуть его, я поддаюсь этому порыву и отвечаю на поцелуй,
закрыв глаза и обхватив его плечи руками. Его поцелуи настолько
искусны, словно у него были сотни партнерш до этого.
Его ладони сжимают мою талию, и моя кожа пылает в тех местах,
где он касается меня. Его руки ощущаются так, будто между ними и
моим телом нет преграды в виде тонкой белой блузки.
Внезапно Альберт отстраняется от меня, его взгляд скользит по
моему лицу. Я не могу восстановить дыхание и не знаю, что сказать.
Он молчит, продолжая смотреть мне в глаза. О чём же он думает?
Сожалеет? Или разочарован?
— Что-то не так? — осторожно спрашиваю я, судорожно
вздохнув.
Островский, не отвечая, прижимает меня к стене и вновь впивается
в мои губы, сжимая при этом мои волосы на затылке, удерживая мою
голову в нужном положении. Я издаю звук, похожий на стон, прямо в
его рот. Он рычит и прикусывает мою нижнюю губу, и я ощущаю во рту
металлический привкус.
— Это что, кровь? — я облизываю губу, тем самым привлекая
внимание парня. Он мягко всасывает в себя мою нижнюю губу, смотря
мне в глаза. Он облизывает её и посасывает, а я смотрю в его серые
глаза, заворожённая, не в силах прервать зрительный контакт.
Глаза у него и правда красивые. И мне кажется, что они стали ещё
темнее. Это грозовое небо, затянутое чёрными тучами. Кажется, я
даже могу разглядеть молнии в его глазах.
Телефонный звонок возвращает нас обоих в реальность.
— Это твой или мой? — спрашиваю я, тяжело дыша. В моей голове
всё ещё царит туман от близости с Островским.
— А тебе есть разница? Иди ко мне, — произносит он, и от его
слов в животе начинают порхать бабочки.
— Не могу, — отстраняюсь я от него. — Меня, наверное, уже ищут
девочки.
— Всё нормально? Ты какая-то растерянная, — внимательно
вглядывается в мое лицо.
— Всё хорошо.
— Ты жалеешь? — спрашивает он.
— Нет, конечно, — как он вообще может думать о таком? Это ведь
был лучший поцелуй в моей жизни.
— Ты не будешь меня избегать? — приподнимает он мой подбородок,
заставляя смотреть ему в глаза. Я качаю головой.
— Тогда иди, — кивает он, и я, попрощавшись, покидаю
аудиторию.
Наверное, мои щёки горят как спелые помидоры. Каждый проходящий
мимо человек, кажется, знает о том, что недавно произошло в пустой
аудитории. Мне хочется оглянуться и проверить, не идёт ли за мной
Альберт.
Кого я пытаюсь обмануть? Возможно, я буду его избегать, потому
что не знаю, как теперь с ним общаться. Голова всё ещё кружится от
недавних событий.
Я возвращаюсь в аудиторию и молча занимаю своё место.
— Зачем тебя вызывали в деканат? — шепчет Элиза, и я перевожу
растерянный взгляд на неё.
— Э-э... нет, это была ошибка, — говорю я. — Меня в итоге не
вызывали.
— Всё в порядке? — с волнением смотрит на меня подруга. —
Выглядишь странно.
— Да, всё хорошо.
Татьяна Георгиевна, кажется, совсем забыла обо мне, да и мне уже
не до докладов. Какие к чертям доклады, когда моя жизнь меняется с
невероятной скоростью, а я боюсь не успеть?
— Элиза, он меня поцеловал, — шепчу я ей на ухо, ощущая острую
потребность поделиться произошедшим с кем-то. А кроме Элизы, я
никому не могу так доверять.
— Кто? — спрашивает с удивлением она.
— Угадай. С одной попытки.
"Ну же, Эли, ты же не глупая, не заставляй меня произносить
его имя".
— Да ладно? — её глаза расширяются. — Ост...
— Тихо ты, — шиплю я, озираясь по сторонам. — Да, он.
— Что вы там шепчетесь? — спрашивает Дина, сидящая позади
нас.
— Да так, — отмахиваюсь я и смотрю на Элизу, взгляд которой
говорит, что наш с ней разговор ещё будет продолжен.
Как назло, у Альберта и Эда нет больше пар, и они, как и мы,
собираются уезжать.
Мы замечаем их на парковке возле машин, и надо признать, что
Островский держится гораздо лучше меня. По нему и не скажешь, что
совсем недавно он целовался с девушкой в пустой аудитории.
