— Вы совершенно здоровы, — врач
неловко посмотрела на пустой стул рядом со мной, на котором должен
был сидеть мой супруг. — Нужно просто продолжать пытаться, и у вас
обязательно будут дети, — продолжила она, а я, прикусив губу,
покраснела.
Мы старались! Настолько активно, что
щеки обжёг румянец. А вот будем ли стараться дальше — большой
вопрос, потому что, несмотря ни на что, обида на непришедшего,
отдалившегося в последние недели и не отвечающего на звонки супруга
уничтожала во мне те остатки доверия и любви, которые еще
сохранились.
Я не слушала Эллу Валентиновну,
которая писала на бумажке название каких-то витаминов, успокаивала
и звала на повторный приём через три месяца, если никаких
положительных изменений не будет. Впрочем, я была уверена, что и в
случае радостных вестей она будет счастлива меня видеть — всё-таки
уже три года она наблюдала за моими тщетными попытками
забеременеть.
Прощание с врачом вышло скомканным:
я накидывала пальто, вытирая так некстати выступившие на глазах
слёзы и коря себя за излишнюю эмоциональность, а добрая женщина
сжимала мою руку и на прощание даже прошептала, что все будет
хорошо.
“Может быть, его задержали какие-то
дела”, — утешила она меня.
Мне оставалось лишь кивнуть, поджав
губы, и подумать про себя, сколько раз его “задерживали какие-то
дела". Например, в нашу последнюю годовщину он пришёл под утро,
чем-то озадаченный, и, буркнув извинения, завалился спать. И это
когда я ждала его с ужином, и не только! И сколько таких случаев
было за пять лет? Не сосчитать…
Вначале мне казалось, что его
загадочность — плюс, ведь интересно жить с человеком, похожим на
книгу, страницы которой не заканчиваются. Но теперь… Я завидовала
подругам, чьи мужья были самыми обычными. Пусть они не
зарабатывали, сколько мой муж, не были настолько интересными
собеседниками и не приносили кофе в постель, но они были простыми и
понятными, в отличие от Роберта.
Всё в нем, начиная от странного
акцента, который я отчётливо слышала, но описать не могла, и
заканчивая странными глазами цвета янтаря, в которых мне иногда
чудился огонь. Он был слишком идеальным, настолько, что это
казалось невозможным. Не пьёт, не курит, не смотрит на других
женщин, и все доходы тащит в дом. Мечта, да и только!
Ощущение, что он что-то скрывает,
крепло на протяжении всех пяти лет совместной жизни. Да что там, я
даже детектива наняла, который не сообщил мне ничего нового:
засиживается на работе, практически ни с кем не общается,
принципиально не оставляет на чай в ресторанах даже при очень
хорошем обслуживании и вкусной еде… Всё это я и раньше знала, и это
насторожило меня ещё больше. Наверное, ужасно подозревать любимого
человека в каких-то непонятных мне самой делах, но, положа руку на
сердце, могу заверить — у меня были на то причины.
Раздосадованная своими мыслями и
длинными гудками в трубке после уже сорокового звонка за этот вечер
(так он раньше не пропадал без предупреждения), я вышла на улицу,
повыше поднимая воротник пальто и пряча замёрзшие руки в
карманах.
Будь сейчас супруг рядом, я бы
обязательно погрела пальцы в его вечно горячих ладонях, но увы…
Обиженная на него, я выкинула листок с названием препаратов в урну,
полагая, что он мне не пригодится. Бросить женщину, когда она пошла
к врачу за вердиктом о своей фертильности… Это каким же гадом надо
быть…
"Он тебе не пара," — прозвучал в
моей голове голос горячо любимой бабушки, с которой я проводила
каждое лето и которая даже не пустила нас с Робертом на порог,
когда я привезла его знакомиться. — "Как только расстанетесь —
звони, а пока — чтоб глаза мои тебя не видели!»
Тогда она захлопнула дверь перед
нашими носами, и теперь я понимала, что в чём-то она была
права.
