Август 2612 года, Новая Земля, главный офис ГАБ.
Микаэль Заварский стоял у приоткрытого окна и смотрел на небоскреб напротив. На лице следователя была глубокая задумчивость. Шум пролетающих автомобилей, перебранка коллег за дверью, сигнал кофемашины… Весь этот привычный фон не мог отвлечь его от неприятного вывода: следствие зашло в тупик.
Мужчина подошел к маленькому столику в углу кабинета, взял чашку с ароматным капучино и вернулся к окну. Что-то в этом огромном потоке информации он упустил, но что?
Почти три месяца напряженно работали десятки агентов, экспертов и аналитиков, привлекались всевозможные специалисты, были опрошены сотни свидетелей и…ничего. Никто не смог объяснить, почему межзвёздная санитарно-эпидемиологическая станция исчезла. И не просто была уничтожена, но и оставила чудовищный радиационный след. Словно какой-то псих выкрал из музея и взорвал древнюю ядерную бомбу.
С минуты на минуту мог позвонить глава Галактического Совета, да и посольства Проксимы Центавры и Трапписты высказывали недовольство. Мол, их граждане обычно не аннигилируются без причин. И не могли бы вы (всем своим ленивым Галактическим Агентством Безопасности) уточнить, что с ними стало? Конечно, никто не надеялся найти их живыми. Но, с точки зрения закона, до окончания расследования признать их погибшими (а, значит, выплатить страховки семьям) было невозможно.
Микаэль тяжело вздохнул и вернул чашку в кофемашину, которая сразу довольно заурчала, намывая посуду. Кофе без кофеина похож на настоящий напиток, но… Мужчина поморщился, сел за стол и включил виртуальный экран.
Он снова и снова пересматривал материалы дела, но подсказок не находилось. Была только смутная и неподтвержденная гипотеза.
Итак, на момент взрыва на территории станции должны были находиться пять существ: землянка Катерина Коротова, землянин Павел Измайлов, гражданка Венеры Эугения Перейра, жительница Трапписты-6 Оаху Нуи и гражданин Проксимы Центавры Грно-13-78-6.
Достоверно установлено, что в этот день оператор-лаборант Эугения Перейра на рабочем месте отсутствовала. Впрочем, к ней никаких претензий не было: свой законный выходной дама могла проводить где угодно. Записи сканирующих устройств, данные платежных терминалов, показания свидетелей – весь путь Эугении от выходного шлюза станции до развлекательного центра убедительно подтверждался. Таким образом, официально под подозрением оставались четверо.
Эксперты утверждали (и следователь был с ними согласен), что пациенты карантинного блока не имели возможности выйти из него. И, тем более, осуществить какие-то действия, спровоцировавшие взрыв. Однако, был небольшой шанс, что они были его заказчиками или запланированными жертвами.
Заварский посмотрел на виртуальный экран. Два небольших досье, две непримечательные жизни. Сложно было представить, что кто-то из них вызвал бешеную любовь или ненависть.
В карантинном отсеке, блоке 16 была размещена гражданка Трапписты – Оаху Нуи, Четвертая Дочь Вождя. Если перевести на земной возраст, то ей было примерно 53 года.
Аборигенов Трапписты за глаза называли «желешками». Их гладкие колыхающиеся полупрозрачные тела, действительно, напоминали этот десерт. На Трапписте-6 материков не было, только цепочки островов в бескрайнем океане. Природа родной планеты была благосклонна к своим созданиям. Теплая вода, гладкие камни и мягкие растения – получить травму было просто негде.
А вот мир вокруг был полон опасностей и острых граней. Поэтому по остальной Вселенной жители Трапписты передвигались в защитных костюмах.
Хотя Нуи это не спасло. В момент взрыва она спала в своей традиционной кровати, больше похожей на джакузи.
«Не привлекалась, не замечена, не была» – стандартные формулировки досье. Кого Оаху любила, о чем мечтала, к чему стремилась? Об этом знала только она, и эти секреты канули в лету.
