ЧАСТЬ I
А вы
ноктюрн сыграть
могли бы
на флейте водосточных труб?
В. Маяковский
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Безумных масок карнавал
В облачное утро вторника, водрузив себя в ржавый грузовик, Войцех с напарником тронулись с овощебазы. Напарник стряхивал пепел на путевой лист, засыпая маршрут. «Наверное, это в порядке вещей. Не делать же замечания», – подумал Войцех. Ехали молча и нудно, как и все малознакомые, которые вынуждены друг друга терпеть. Последний населенный пункт миновали давно, и глазу было не за что зацепиться в однообразном равнинном пейзаже. Никакой транспорт так и не навязал им компанию. Дорога петляла, хотя рельеф к тому не располагал. Ящики с провиантом бунтовали на серпантине. Войцех начал было беспокоиться о сохранности груза, но осекся: существование людей на том конце дороги по всем признакам опровергалось. Смуту вносили лишь линии электропередач: параллельным курсом они продолжали эстафетный забег и кичились своей осведомленностью. Линии электропередач ведь не могут обрываться посреди поля. Или могут? Войцех исподтишка поглядывал на напарника, но тот делал вид, что не замечает.
«В газетах писали, – припомнил Войцех, – что здесь содержался самый военнопленный самого кровопролитного да любитель понаблюдать за поведением гусей. Неужто ничего не переменилось, и мы в лагерь?». Показались заборы, но всё больше строительные: без колючей проволоки. Толкнешь – и завалятся. Указатель с длинным двусоставным названием – что-то на религиозную тематику, на ходу и не прочитаешь. Неприветливо, но нестрашно. Напарник сбросил скорость, подкатили к воротам. Охраны не видно, через щель проглядывает лишь заброшенная бытовка. Ворота открылись автоматически. Через неухоженное поле вела единственная и притом временная дорога из бетонных плит, как на волнорезе заброшенного пляжа. Виднелась группа низкоэтажных строений, облицованных пожелтевшим сайдингом. Торчали флагштоки, будто здесь нет-нет, да и встречают иностранные правительства.
– Накладная в бардачке. Пойдешь в канцелярию печать ставить, что отгрузили, – буркнул напарник.
Войцех послушно вышел из кабины и побрел к черному ходу. Через парадное крыльцо не решился, хотя напарник подвез именно туда. Звонка не было, зато и замки не запирали. По обе стороны тусклого коридора расходились кабинеты. Войцех выбрал наугад, по электрическому отсвету из-под двери, и деликатно толкнул. За Т-образным столом, спиной к окну, лицом к просителю заседал лысеющий со лба служащий с впалыми глазами. Не дожидаясь реплики, конторщик подорвался навстречу.
– День добрый, мне бы в канцелярию, – обратился Войцех, потряхивая бумагами.
– Уже ожидают. Идите за мной.
Колченогий конторщик продуктивно семенил, и Войцех при всей расторопности не поспевал. Маяком ему была лоснящаяся залысина провожатого. Очутились в приемной, которая была примечательна лишь миловидной секретаршей в белом воротничке-фатермодере. «Излюбленная модель азиатских студентов, – подумал Войцех. – Втыкают по краям иголки, и стоит заклевать носом, как острие впивается в шею и возвращает к конспектам. Вот и у нее на лице те же самозабвение и прилежание». Девушка насупилась и ритмично выстукивала по клавишам.
– Здра..! – открыл рот Войцех.
– Тсс! Не отвлекайте! Оля стенографирует, – обрубил колченогий.
– Извините. Не заметил, чтобы диктовали, – огляделся Войцех.
– Никто и не диктовал, – закатил глаза конторщик и скрылся за очередной дверью.
Вдоль стены были предусмотрительно расставлены стулья. Хотя бы пространство (надежный советчик!) подсказывало, чего от тебя ожидают. Войцех повиновался и присел. «Напарник, наверное, уже разгрузился и будет выговаривать, что я тут долго копаюсь. А эта даже не взглянула. Думает, что я мужичьё какое. Это я так, подзаработаю и…»
