Четыре года назад
— Здравствуйте, Полина!
Открывая дверь, я и предположить не
могла, что увижу её… Глядя на бывшую секретаршу мужа с
округлившимся животом, я пытаюсь убедить себя, что она пришла
просто так… Хотя зачем ей приходить ко мне «просто так»? Я ведь в
момент нашей последней «жаркой» встречи готова была вырвать все
волосы на её голове. И почти сделала это. Один клочок точно остался
у меня в руках.
— Нинэль? — переспрашиваю
я, будто бы не узнала её, а внутри клокочет всё от нервного
напряжения.
— Мы должны поговорить об
Антоне Фёдоровиче, — лепечет она себе под нос, опустив голову,
и теребит пальцы с обкусанными ногтями.
Ещё бы каких-то пять минут, и я
вышла из квартиры… Поехала бы на маникюр и не видела того, что
предстало перед глазами, а теперь…
Неужели в эту секунду мне раскроется
какая-то страшная правда?
Я пытаюсь успокоиться: она ведь пока
ничего не сказала, да и прошёл целый год с того момента, когда
Антон уволил её, и наш брак с ним чуть было не развалился. За год
ведь она должна была родить, если у них всё-таки была интимная
связь… Ведь должна была?
В нос бьёт тонкий аромат парфюма
моего мужа, который я подарила ему на прошлый Новый год. Это
хорошие французские духи, и я ни с чем не спутаю их запах. И он
доносится от неё…
— Понимаете… Он не может
развестись с вами. Мы видимся с ним каждую неделю! — Нинэль
начинает хныкать.
Я смотрю на неё, и мне почему-то
кажется, что она не врёт. В душе становится противно, словно её
поливают помоями из громадной бочки. Мне самой хочется разреветься,
но я держусь. Я сильная и даже такой удар выдержу стойко.
Замечаю на руке Нинэль браслет,
который видела в кармане пиджака мужа несколько месяцев назад. Я
всё думала, что он подарит его мне, а потом и вовсе вылетела из
головы эта проклятая побрякушка. И вот теперь я вижу его на её
запястье, и сердце начинает медленно умирать.
— Я не должна была встречаться
с женатым мужчиной, знаю, но я ничего не могу с собой поделать… Я
люблю его! И вынашиваю его ребёнка! — она шмыгает носом и
поднимает на меня взгляд. — А он любит нас, но боится оставить
семью.
Сердце отбивает несколько мощных
ударов, а затем замолкает, будто бы останавливается. Навсегда… В
ушах стоит гул, и я просто хочу раствориться в нём. Распасться на
кучу мелких атомов и слиться с воздухом, которым они будут дышать и
задыхаться, как ядовитым порошком.
Он всё-таки изменял мне. С этой
дрянью. И клялся, ползал на коленях год назад, твердя, что меня
одну любит, что даже не посмел бы смотреть на другую. Как я ещё
держусь на ногах? Не знаю! Смотрю на Нинэль и не могу и слова
выдавить из себя. Слишком тяжело и нереально всё это.
Почему я ещё не выгнала её из
квартиры?
Перед глазами вспыхивает событие,
которое я никогда не смогу забыть, даже если сильно захочу. Я
хотела обрадовать Антона, получила часы, которые заказывала для
него, и не смогла ждать до вечера. Приехала к нему в офис, зашла в
кабинет и увидела взъерошенного мужа с широко распахнувшимися
глазами и Нинэль, сидящую на его столе с расстёгнутой блузкой и
раздвинутыми ногами. Я с силой бросила коробочку с часами в стену,
и она со свистом пролетела около его головы, а потом накинулась на
неё. Муж разнял нас. Он ползал передо мной на коленях и клялся, что
не было ничего, что прямо сейчас вышвырнет Нинэль с работы. Он
кричал, будто это какая-то подстава, словно кто-то специально
подговорил её сделать это. И я поверила. Потому что не могла
по-другому. Я слишком сильно любила его. Слишком. Просто не могла
потерять из-за какой-то потёртой дряни.
И вот теперь она стоит передо мной,
поглаживает свой живот и словно специально показывает мне браслет,
подаренный ей моим мужем.
