Доколе нам перед тираном
Склонять покорно голову,
И заодно с презренным ханом
Позорить сильную Москву.
Не нам, не нам страшиться битвы.
С толпами грозными врагов
За нас и Сергия молитвы.
И прах замученных отцов.
К. Рылеев
БУДУЩЕЕ В ПРОЩЕДШЕМ
ВСТУПЛЕНИЕ
Сколько бесконечных дней, ночей и лет была земля русская под пятой презренного хана. Сколько голов русских князей полетело, сколько их было отравлено и умерщвлено в проклятой орде от Батыя и до последнего хана, называвшего себя Мамаем. А те, кто выжил и вырвался из жутких зловонных объятий, сколько несчастий и унижений должны были они пережить. И отрава в угощениях ханских чернила их тела и души светлые. Сильные и могущественные потомки варягов, помнившие еще былины об Олеге, Рюрике и славных богатырях русских, оставались слабыми, несчастными и униженными. Казалось, что нельзя пережить и терпеть такое, но переживали и терпели. Хотя рано или поздно должно было долготерпение их лопнуть.
Давно уже в монастырях православных и языческих капищах говорили о пришествии нового князя, сильного и могущественного. На него оставалась вся надежда. Он должен был освободить землю русскую от рабства дикого, от татарвы проклятой. И князь-герой этот и сам кланяться не будет бабаям проклятым, и детям и внукам своим не позволит делать этого.
Но где он – богатырь этот? С какой земли придет он в темный и униженный мир? Пока же, даже если светило солнце, тьма казалась не проходящей. Она господствовала над душами и умами людей. А если среди темной ночи стало казаться им, что солнце яркое взошло, то знали они, что татары снова нагрянули и в зареве пожара утопает то, что отстроено было с таким трудом их руками. И снова по воле чужой должно было все в прах обернуться.
И стонала земля русская, как никогда прежде она не стонала. И только в самых распрекрасных сказках рассказывали старики, как вольно и прекрасно было жить когда-то, как героически сражались славные предки их, какие победы они над врагами своими одерживали.
Только в сказках и были все они, а в реальности стонала земля русская. И тогда призывали пробудиться и вернуться к ним главного и любимого героя Илью Муромца. Верили люди русские, что заснул он крепким богатырским сном, но рано или поздно обязательно пробудиться должен, и встать вместе с иными на защиту земли русской.
– Некому, кроме Ильюшеньки нашего за нас заступиться, некому сокрушить татар проклятых, размахивая дубиной своей и булавой верной, некому отвадить их разбойничать на землях русских.
– Муромец мертв, – подал свой противный голос бес, – если бы ты увидел, какой прах от него остался, – обратился он к старому белоголовому волхву, то понял бы, что не подняться ему, не стоит особенно на это надеяться.
– Поднимется, не может не подняться, – противился тот, – разве напрасно мы столько веков хранили заповедные леса и память о них. Они должны простить нас и помочь от рабства избавиться.
Он радовался появлению беса, но меньше всего хотелось ему речи его крамольные слышать. Но и прогонять его не хотелось, потому что знал он, что этот тип держит связь с тем заповедным миром, в который самим им не добраться. А другие в храм Христов ходили и молились упорно, но там никаких голосов и знаков пока не бывало.
Так и убедились они еще раз, что чужим богам, в угоду князю приведенным на земли эти, не было до них никакого дела – напрасный это труд и жертвы напрасные. Но солнце по-прежнему светило, гром гремел, и это заставляло их верить в то, что боги их не до конца от них еще отказались. Может, простили они те глупости, которые допускали снова неразумные эти существа. Старик с детства своего знал то место, где истукан их схоронен, был от глаз посторонних. ОН видел в самом начале, как тайком на закате пробирались к нему люди и творили свои действа, как помнили они о том, потому что нельзя из душ людских по княжескому приказу вытравить то, что навечно там заложено было.
