Выхожу из храма. Отслужил молебен о наших воинах, который мы ежедневно совершаем после Божественной литургии. Возле ворот резко останавливается красная «Лада».
«Отец, а я тебя как раз ищу!»
Из машины выбирается грузный отец Вениамин, старейшей священник нашего благочиния.
«Есть не совсем обычная просьба, удели минутку!»
И хотя у меня были другие планы, отказать отцу Вениамину не могу.
«Давай-ка отойдем! Вон туда на скамейку, в тенек. Ты, отец, у нас писатель. Опиши этот случай в назидание другим. Вчера проезжаю село. В машине я и еще трое священников, учились в семинарии. Проездом в наших краях, подхватил их с вокзала. Разговариваем, шутим, вспоминаем былое. На обочине стоит человек. Поднял руку, голосует. Теплый летний вечер, добрый ветерок в окно. В голове: тормознуть? подобрать? Есть еще одно место в машине. И тут же противоположная мысль: «При нём уже не поговоришь свободно». Да и лето, тепло, и прогуляться можно. И груз у него небольшой, котомка у ног. Проехал, не взял. А он смотрел с обочины на меня спокойно и бестревожно. Смотрел, словно знал меня давно и ждал, что съеду на обочину, приторможу и спрошу: «Куда?» В машине, повторяю, место еще было. И отцы бы не осудили меня. Но я проехал, и никто не сделал замечания, никто словно и не заметил человека на обочине. Вечерок посидели с отцами, выпили немного, приятно расслабились. Потом вызвал такси и отправил их снова на вокзал.
А ночью проснулся от жара в груди и с отчетливой мыслью: на обочине был Христос! Этот взгляд невозможно перепутать с взглядом другого. Он ждал помощи, благодарил за помощь и одновременно прощал, зная наперёд, что помощи не будет.
Я встал в полной темноте на колени и простоял так до рассвета – пока у соседей не запели петухи, пока лики икон не просветлели. В голове гудела навязчивая мысль: поехать туда, где Он стоял, умолять о прощении. И поехал в синих еще рассветных сумерках. Естественно, на обочине никого не было. Я вышел, внимательно осмотрел место, где Он стоял, надеясь найти след, какой-то знак, какой-то указатель, узнать, как мне жить дальше. Ничего!
А ведь послушай, отец, какую сильную проповедь я сказал накануне, в воскресный день! С неделю назад ко мне приезжал благодетель, крупный предприниматель. Благодаря его помощи и церковь отремонтировал, и утварь новую закупил буквально за год. Угостил его, чаем напоил в трапезной, вышел провожать.
У него черный «Лексус». Берет благословение, идет к машине. Замечаю, что на правом крыле вмятина, которая портит всё великолепие. «Откуда у тебя это, Аркадий?» – Он идет к вмятине и задумчиво гладит ее.
«У вас есть несколько минут, отец Вениамин? Случай незаурядный. Может, поучение какое по этому поводу скажете пастве. Недели две назад поехал в Москву по делам. Проезжаю Владимир – ремонт дороги, указатель на объезд по проселку. Грунтовка. Пыль, теснота, фуры тянутся одна за другой. Не разгонишься. Смотрю, на обочине пацанишка стоит, отчаянно так машет. «Нет, – думаю, – не до тебя! Кто-нибудь другой пусть подсадит». Проезжаю, и тут он как зафигачит мне камнем по машине! Резко торможу, выскакиваю и от всей души отвешиваю «леща» ему по физиономии. Он кубарем в пыль. Встает, нос зажимает, чтоб кровь не слишком хлестала. Так мне погано стало на душе! Христианин хре новый! А парнишка слёзы размазывает по грязному лицу:
«Дяденька, простите! У меня сестрёнка с коляской вон там внизу. Не удержал, фуры испугался, она почти вплотную проехала».
Даю ему носовой платок. Подхожу к краю обочины, кювет глубокий, весь в пыльных лопухах и крапиве. Внизу детская коляска, а рядом девчушка лет двух-трех в репьях и пыли. Плачет навзрыд. Спускаюсь и с большим трудом выбираюсь с ней наверх.
