Пролог
Они живут глубоко под землёй.
Там, куда не достают лучи солнца, не долетают порывы ветра. Где
души мёртвых бродят во тьме, пытаясь обрести давно истлевшую
плоть.
Их проклинают и
ненавидят…
Их боятся…
О них слагают легенды…
Но на самом деле их никто не
знает…
Их самый большой секрет – это
она. Та, которая родится, когда сойдутся звёзды, сложив вместе
четыре компонента, два из которых подарит ЕЁ любовь…
А два ещё предстоит
найти…
Часть первая
Глава 1. Рейна
- Что мне с тобой делать, Рейна? –
спросил отец, - скажи, на милость, что мне с тобой делать?
Взгляд его был устремлён куда-то в
небо, и я не могла понять, обращается ли он ко мне, или
разговаривает сам с собой. Это были его первые слова за последние
два часа, что мы неслись над долинами Межгорья. Я, грешным делом,
подумала, что у него от ярости челюсть свело. Или готовится
обругать, на чём свет стоит. Или…
- Рейна!
Значит, всё-таки ко мне. Что я могла
ему ответить? Вернее, я могла бы рассказать, чего со мной делать не
надо, но список был очень длинный, и я боялась, что он не выслушает
и половины, убьёт на месте. Поэтому благоразумно молчала.
- Смотри на меня, позор моих предков,
- хрипло продолжал отец, - твоя мать мне все уши прожужжала, что
пора отдавать тебя замуж. Но, Рейна! Я не знаю, найдётся ли на
свете хоть один владыка в здравом уме, кто захочет тебя взять?
- Так я под венец и не рвусь, - робко
начала я, но тут же зажмурилась. Глаза отца полыхали.
- Молчать! Молчать, несносная
девка!
Отец замахнулся, однако рука его
замерла в воздухе, затем убралась на пояс. Я знала, что не ударит.
Он мог колотить братьев, когда они выпрашивали, но меня – никогда.
Хотя я порою выпрашивала больше. Намного. И это я сейчас изрядно
преуменьшаю.
Возможно, тешилась я, потому что
любимая дочь? Однако сейчас отец наверняка так не думал. И, если
честно, я и вправду перегнула палку. Самую малость. Один волосок до
беды межгорскогомеж горского размаха. Как подумать, что всё, что я
затеяла, выплыло наружу – волосы становятся дыбом.
Скверно, что отец всё узнал. Скверно,
что неугомонная дочь опять его разочаровала. Ей-Горы, я не хотела
выставлять его… дураком? Как ни крути, а именно так и вышло.
Отец определённо такого не заслужил.
Я бы сейчас с удовольствием утопилась в Вечном Мороке, если б не
знала, что это причинит ему сильную боль…
***
Дьявол дёрнул меня подслушать
родительский разговор. Вернее, дьявола звали Флоризель, и она так
противно хихикала, сидя в кустах, что я не выдержала и пристроилась
рядом. Как оказалось, не зря. Родители говорили обо мне.
В основном, говорила матушка, а отец
слушал. И как она говорила! Заливалась соловьём, я даже
чувствовала, как у отца горели уши, и радовалась, полагая, что он
всецело на моей стороне.
Но матушка… При всей моей безумной
любви к ней, в тот момент я готова была наслать на неё морок
молчания… Годика, эдак, на два. А может, на пять. Да что уж там –
пока не иссякнет пыл выдать меня замуж. А зная матушку, это была бы
вечность.
- Эй, - позвала меня сестра. Я
посмотрела на синее лицо Флоризель, расплывшееся в коварной улыбке,
и мне вдруг стало не по себе.
- Чего?
- Да хотела видеть твои глаза.
- Ну, видишь. Дальше что?
- Тебя замуж выдают.
- Я уже лет десять слышу эти
разговоры, - отмахнулась я, но в груди зашевелился червячок. И
впрямь, лет десять. И каждый раз матушка говорила, что «ещё годок,
и я созрею». Она, наверное, забыла, что я - не яблоко. И могу
«зреть» ни много ни мало – восемьсот лет. И, как по мне, так
чудесно было бы остаться «вечно зелёной».
- Тебя не было, когда мать сообщила
что дед сговорил тебя с Ярами.
- Врешь! – я подпрыгнула на месте
так, что пташки-болтушки, прикорнувшие тут же в кустах, взвизгнули
и сорвались в чащу. А я даже и не заметила, что эти паскудницы тоже
греют уши. Вот разговоры пойдут…
