Глава 1
Крымские пляжи сорок первого
– Делай «раз», делай «два», делай «три», – раздавались команды старшины второй статьи Бобича, и отделение кололо соломенные чучела, отбивая штыками и стволами винтовок торчащие из них палки-винтовки.
– Старший краснофлотец Матвеев! Энергичнее! Вам замечание! – послышалось сзади. Матвеев остановился и повернулся лицом к «комоду».
– Товарищ комод! Разрешите взять другую винтовку? Тогда буду энергичнее!
– Вам что, в бою будут оружие менять? – Бобича аж перекосило.
– После таких «упражнений» мне необходимо заново ее пристреливать! Снайперская винтовка предназначена для другого! Это все равно, что микроскопом гвозди заколачивать!
– Отделение! Смирно! Старший краснофлотец Матвеев! Бегом к старшине роты и доложите ему о вашем неподчинении!
– Есть! – вскинув винтовку на плечо и придерживая ее рукой, Матвеев добежал до края площадки, увидел старшину роты на левом фланге и побежал туда. Перешел на строевой.
– Товарищ главный старшина! Разрешите обратиться! Старший краснофлотец Матвеев!
– Что у тебя? Опять с Бобичем поругался?
– Да, товарищ старшина! Получил замечание от него за неэнергичный отбой «винтовки» противника. Вступил в пререкания, что это все равно, что микроскопом гвозди заколачивать. Я – снайпер, и эта винтовка не предназначена для штыкового боя.
Филимонов покрутил головой, окрикнул какого-то бойца из первого взвода.
– Гришанин, ко мне! Дай винтовку! Держи! В атаку, вперед! – и побежал за Матвеевым, наблюдая за его движениями. Тот не ломанулся напрямую, а бежал коротким зигзагом, постоянно смещаясь вправо и влево. Добежав до линии чучел, правильно и резко атаковал четыре подряд мишени. Последовала команда: «Стой!»
– Молодец! Умеешь действовать. Ну-ка, пошли обратно.
Матвеев вернул винтовку Гришанину, и они со старшиной прошли к месту, где занималось отделение. Вызвав отделение назад, старшина дал команду: «К бою, вперед!» Матвеева он оставил рядом с собой. Посмотрев на «атаку», он послал его в строй и подозвал Бобича. Довольно долго что-то выговаривал тому, затем забрал у него винтовку и подозвал Матвеева.
– Матвеев! Держи! – он перекинул ему винтовку, которую тот поймал, забросив за спину свою. – В атаку, вперед!
Пришлось еще раз показывать атаку. После этого ему разрешили не использовать «его микроскоп для забивания гвоздей». Но вечером он получил наряд вне очереди за что-то другое от Бобича. Такие мелкие стычки с командованием преследовали его все время, с того момента, как Кронштадтское высшее военно-морское училище имени Фрунзе эвакуировали в Астрахань, а оттуда в Ахубинск. Там четверокурсников произвели в командиры и направили в бригады морской пехоты лейтенантами и командирами взводов. Всех, кроме него. Ему же не повезло нарваться на военкома училища бригадного комиссара Ефименко в момент бурного свидания с поварихой на лестничной клетке камбуза. В результате спорол нашивки мичмана, стал старшим краснофлотцем и угодил в 83-ю морскую стрелковую бригаду старшим стрелком.
По приезде в Баку, с помощью «огнетушителя»[1], добытого по дороге на станции Кизляр, получил редчайшую АВС-36 с оптическим прицелом (их всего выпустили две тысячи штук), с записью в краснофлотскую книжку, не так давно введенную на флоте и в армии, и был направлен старшим стрелком во второе отделение второго взвода 9-й роты третьего батальона. Командиром отделения был старшина 2-й статьи Бобич Роман Васильевич из Осиповичей, что под Минском, точнее, из маленького села под Осиповичами под названием Верайцы, в шестидесяти километрах от Минска. Тот служил второй год, а Дмитрий – шестой, из них три с половиной года в ВВМОЛУ имени Фрунзе. Однако общего языка с командиром они не нашли, и начались постоянные придирки. Шел октябрь 1941 года, РККА отступала по всем направлениям, родная Беларусь отделенного уже была под фрицем, он нервничал, и срывал это на всем отделении.
