Часть вторая.
Ранняя весна 1971 год.
…Женя стоял, ничего не понимая, и с недоумением озирался вокруг. В его голове не укладывалось то, что с ним сейчас происходило. Он секунду назад зажмурился от ослепляющего света ярчайшей световой вспышки и возникшем жжении по всей коже, находясь при этом в одном месте, а когда открыл глаза – место вокруг было иное и всё вокруг так же было по-другому. Невероятно, но он находился совсем не там, где был секунду назад, хотя река, которая была ещё подо льдом рядом, в паре сотен метров от него, – вроде бы была та же самая, деревья и лес были вокруг как бы похожие. Но само место… Само место вокруг было другое! Вокруг стояла тишина, и только редкие крики первых весенних птиц нарушали её. Женька медленно опустил глаза и убедился, что на нём одет тот же тёплый армейский овчинный тулуп без погон на голом теле, на ногах – валенки на босу ногу, а на голове – дежурная старая шапка-ушанка без кокарды. Буквально несколько минут назад он надел этот дежурный комплект, который всегда висел возле выхода из караульного помещения и гауптвахты, и который использовали или сами солдаты, заступившие в караул, или те, кто сидел под арестом на губе – гауптвахте для того, чтобы добежать по снегу пятьдесят метров до стоявшего снаружи, за речным обрывом, деревянного сортира. Поэтому этот комплект всеми солдатами в шутку так и назывался: «комплект сортирный: номер один». В данный же момент Женька использовал его втихаря, не смотря на запрет всему личному составу их взвода выходить наружу до двух часов дня после полудня. Дневальный в казарме как раз в этот момент, куда-то отвернулся, а терпеть уже стало невмоготу. Вот и пришлось самовольно навестить то место, куда даже и цари пешком ходят. Женька уже было возвращался назад в теплую караулку, в которой в данный момент расположился их взвод, и уже миновал обрыв, когда услышал звук сирены и внезапно его глаза ослепил яркий свет…
А сейчас… Сейчас – свет вокруг был нормальный, дневной, но всё остальное изменилось как по мановению волшебной палочки. Он не понимал возникшей ситуации, и не узнавал окружающей обстановки. Может это сон? Но почему же тогда сейчас он стоит на ногах, а не лежит на солдатской шхонке? Почему на нем надет их дежурный тулуп и валенки, но снять и повесить теперь – его некуда? Что стало вокруг не так? Снег, лёгкий морозец, тайга – всё вроде бы то же самое. Но местность изменилась. Не было вокруг ни казарм, ни сортира, ни дежурки со штабом и караульного помещения, не было ни КПП со шлагбаумом. Не было колючей проволоки и вышек с часовыми у охранного периметра вокруг объекта. Ничего этого не было!!! В пору было кричать и ожидать в ответ только эхо. Лес, кусты, снег, река, солнце и… никого рядом. Непонятность ситуации и её абсурдность – не укладывалась в голове.
– Хм… – подумал он, – чепуха какая-то.
Он крепко зажмурил глаза, постоял, – снова отрыл их. Ничего не изменилось.
– Где я и что со мной? Никого вокруг… Чертовщина какая-то. Где же люди-то? Надо найти их… Всё же – надо куда-то идти. Узнать – где я, и почему тут оказался. Кто меня сюда перенёс и что вообще, чёрт побери, происходит!?
Страха и какого-то особого волнения он, почему-то, не испытывал. Было, скорее всего, ощущение любопытства к возникшей ситуации. Кроме того, он ощущал в своём теле лёгкий озноб и какую-то странную эйфорию, как если бы он только что вышел из спортзала, где занимался своей любимой борьбой самбо.
Женька ущипнул себя. Боль была чувствительна и реальна. Значит – это не сон. Он стал внимательно оглядывать всё вокруг и прислушиваться, стараясь сориентироваться и понять – в какую сторону следует ему идти и где искать исчезнувших людей. И вообще – хоть каких-либо людей. Не хотелось бы переть неизвестно куда, как лось, напролом через сугробы. А стоять тут на одном месте – означало замерзнуть насмерть к утру следующего дня. Здесь, в пермской тайге, в конце марта морозы по ночам бывают до двадцати градусов со знаком минус. Так…Хм… Вроде бы южнее, в нескольких километрах вниз по реке, должна была быть ближайшая деревня Васюковка. Вот и надо было идти туда…
