Скальд Торбьерн Ветер сидел на большом кожаном мешке с зерном на носу драккара, лениво перебирая струны музыкального инструмента, называвшегося «харпа1», немного напоминающего гусли, и тихонько напевал что-то себе под нос.
Конунг, ловко перепрыгивая препятствия в виде гребных скамей-румов и множества тюков с оружием, доспехами и припасами, подошел, немного постоял, вслушиваясь в бормотание скальда, и задал вопрос:
– Драпу2 про наш вик3 к фризам сочиняешь, Торбьерн?
– Да, мой конунг! Про великих героев, то есть про нас! Знатная драпа будет!
И громогласно захохотал.
Флотилия, подходившая к устью Невы, по местным меркам была огромна. Семь боевых драккаров, три снекки размером чуть поменьше и два крупных торговых кнорра. На них уместился почти весь хирд конунга Хельги Скогатта. В городке с названием Пограничный, поименованного так с легкой руки Хельги и отстроенного на берегу будущего Финского залива, вместе с родней побратима-воеводы Доброги, осталась невеста конунга, княжна Ингигерда. Там же поселилась жена погибшего в вике еще одного побратима Хельги – ярла Стейна, по имени Гретта Грамдоттир. Для их охраны конунг выделил два десятка хирдманов под командованием Вацлава, бывшего сотника полоцкого князя Всеслава, отца Ингигерды, подло убитого своим двоюродным братом Драгомиром.
С собой конунг взял почти три сотни хирдманов. Таким воинством мог похвастаться далеко не каждый из соседей-князей. Тем более, что практически все хускарлы были воинами обученными, опытными и прошедшими испытания битвами, сражениями и стычками.
Конунг посмотрел вперед, туда, где открывалось широкое устье Невы. Когда его драккар проходил здесь в прошлый раз, на них напали вепсские4 пираты. Почти пара десятков этих отчаянных парней сейчас шли на снекке в общем строю.
Перед отходом из Пограничного у конунга состоялся разговор с их хевдингом по имени Курки. Тот сам обратился к Хельги с интересным предложением – зайти по дороге в Ладогу к его соплеменникам, в родное поселение. Цель – набрать добровольцев из числа сородичей и их ближайших соседей. Конунга заинтересовало это предложение. Сейчас ему нужны были люди, особенно, если они чего-то стоят, как воины. Курки обещал, что наберет бойцов не хуже, чем его вепсы. Конунг дал добро зайти к родичам Курки ненадолго.
***
После вика к фризам долго отдохнуть не удалось. По прибытии в Пограничный княжеский сотник Доброга сообщил конунгу, что ладожский князь Буривой погиб в неравном бою с данниками-весянами, попав в устроенную ими западню со всей своей дружиной. Лишь немногим гридням князя удалось вырваться из окружения и сообщить печальную весть. Ладожские бояре решили воспользоваться ситуацией и захватить власть в свои руки, отодвинув от княжения законного наследника Буривоя, молодого княжича Гостомысла. Воеводе Белотуру с малым отрядом верных дружинников удалось сбежать из Альдейгьи и спрятать Гостомысла в небольшой отдаленной деревеньке, стоявшей на берегу реки Ольховой5. На помощь Гостомыслу и спешил сейчас хирд конунга Хельги Скогатта.
Все воинство конунга было разделено на отряды-хирды. Ими командовали опытнейшие вожди-ярлы.
Вместе с самим Хельги, на флагманском «Слейпнире» шел ярл Харальд Вигге, бывший другом, телохранителем и ближайшим помощником конунга. Полсотни отборных викингов составляли личную гвардию Хельги.
Еще одним давним другом и соратником конунга являлся хевдинг Иво Сокол, прозванный так за невероятную меткость при стрельбе из длинного тисового лука. Иво одновременно был и отменным кормчим, имевшим право на три доли добычи. Драккар «Фенрир» под его управлением шел сразу за кораблем конунга.
