31 декабря 1996 года, вторник
– Уважаемые соотечественники! Так случилось, что уходящий год оказался временем испытаний. Не всё можно было предугадать, не ко всему подготовиться. Но в самые тяжелые моменты вы проявили лучшие черты, свойственные нашему народу – выдержку, спокойствие, мудрость. Благодаря вам, вашей гражданской позиции, удалось сохранить то, что было завоевано.
Невысокий лысеющий человек в глубоком кожаном кресле резким движением взял с подлокотника пульт и прибавил звук на телевизоре.
– Я уверен: мы пойдем и дальше вперед по пути реформ, – с напором продолжил выступающий. – Мы докажем себе и всему миру справедливость слов нашего первого всенародно избранного президента Бориса Николаевича Ельцина: «Россия обязательно возродится»! С Новым годом вас, дорогие россияне! С новым тысяча девятьсот девяносто седьмым годом!
Человек в кресле взял другой пульт и выключил видеозапись. Его сосед в таком же кресле справа отпил из кофейной чашки, потом потянулся за ложечкой. Та лежала на фарфоровом блюдце, которое вместе с кофейником и несколькими изящными вазочками со сладостями стояло на передвижном столике. Официант, плотный мужчина с короткой стрижкой, в смокинге, предупредительно дотронулся до ручки кофейника.
– Иди, – бросил ему тот, кто управлял пультом.
Официант тотчас удалился.
– Кто писал? – осведомился сосед справа.
Черты его крупного лица не скрывала никакая растительность, ярко-голубые глаза смотрели прямо, не мигая. Ниже, прямо под ними, залегли темные складки. В огромном, слабо освещенном кабинете они придавали человеку дополнительную мрачность.
– Ты прекрасно знаешь, кто там верховодит, – раздраженно откликнулся тот, кто командовал прислугой. – Они просрут всё и даже не поймут, почему. Не смогли они предугадать и подготовиться, а? Это же прелестно!
– Переделать нельзя?
– Абсолютно исключено. Запись уже на телеканалах, а главный герой отбыл на дачу в Барвиху.
– Значит, пойдет так.
Лысеющий человек всплеснул руками.
– Я умолял их как можно меньше клясться именем Ельцина. Настроения не те, что полгода назад. Все опять требуют зарплат, пенсий, пособий каких-то. Ты посмотри, кого избирают губернаторами! Мы потеряли Краснодар, Воронеж, Волгоград, Челябинск, Владимир, Кострому, Иваново, Калугу, Псков, Ставрополь, Курск, Киров, Калининград, Мурманск, Магадан…
– Магадан всегда к нашим услугам, – размешав и допив кофе, заметил человек с голубыми глазами.
– Знаешь, я бы так не шутил!
Хрустнув пальцами, невысокий человек вскочил и подошел к окну. Из него открывался вид на широкий внутренний двор огромного особняка. Внизу кучно стояли несколько машин из числа тех, что пролетают по Москве с мигалками, не признавая ограничений скорости. По другую сторону двора шумела столица, и трамвай гремел железными внутренностями, неспешно сворачивая к Новокузнецкой набережной. Но никакие посторонние шумы не проникали сквозь толстые, пуленепробиваемые стекла в кабинете хорошо охраняемого здания.
– Ты ведь в ноябре сам поддерживал кандидатуру Степаныча и нас призывал, – невозмутимо напомнил тот, кто остался сидеть в кресле.
– А много было вариантов? Кого можно раскрутить меньше, чем за три месяца, если не действующего премьера? Кого?
– Вроде тогда речь заходила о Немцове1. Нет?
– Я тебя умоляю, Миша! – лысеющий человек пробежал туда-сюда по кабинету, продолжая говорить и жестикулировать. – Он ни дня не светился на федеральном уровне. Нижегородская область – это не вся Россия! То, что ему симпатизируют Наина Иосифовна и Таня с Валей
