Леночка любила разыгрывать гаммы.
Была в этих музыкальных упражнениях некая свобода, они дарили не только радость извлечения звуков собственными пальцами, но и уверенность в себе, а её-то как раз и не хватало шестнадцатилетней девочке с особенностями развития: с самого рождения Леночка страдала неизлечимым недугом – детским церебральным параличом.
Положив на клавиши пальцы, она забывала обо всем на свете, кроме самих клавиш. Музыка звучала в её голове, каждый звук проникал так глубоко, что затрагивал пораженные болезнью участки мозга, и они в ответ на Леночкины усилия выдавали удивительную способность: девочка умела вести мелодичную линию – слух у неё был абсолютным.
Каждый день Леночка слушала классическую музыку и проводила несколько обязательных часов за фортепиано. К ней приходила учительница из школы, она обучала музыкальной грамоте на дому: в родных стенах девочка не чувствовала себя ущербной.
Она буквально вгрызалась в новые знания и была такой старательной, что даже учительница ставила её в пример другим ученикам районной школы искусств, правда, сама Леночка об этом не знала. Да если бы и узнала, навряд ли это принесло ей пользу, слишком далека была она от жизни обычных, здоровых детей.
Леночка играла не по нотам – одновременно читать их и нажимать на клавиши она не могла, по памяти: закрывала глаза и отдавалась во власть музыки. Музыка уносила далеко-далеко, в тот чарующий мир, где красивые и здоровые девушки в пышных платьях волшебной красоты и в туфельках на каблучках танцуют дивные вальсы с прекрасными юношами.
Возможно, на чей-то утончённый вкус игра Леночки показалась бы невыносимо корявой или, что ещё хуже, отвратительной, но её маме, Ираиде Платоновне, она нравилась. Да, не блестяще, но ведь другие дети со схожей болезнью так и не смогли овладеть техническими приёмами игры, а Леночка добилась выразительного звучания инструмента, у неё полноценно действовали обе руки.
Мама очень любила слушать, как играет дочь, видя в её творческом развитии и свою заслугу. Сколько сил, средств, слёз и мук было вложено в реабилитацию девочки, знала только она одна.
Сидя на диване, точь-в-точь напротив Леночкиной спины, Ираида Платоновна покачивала в такт ногой и мечтала о своём принце. Последние годы особенно остро ощущалось женское одиночество. Рядом была только дочка-инвалид, воспитанию и обучению которой она посвятила все свои молодые годы. Тогда, в бесконечных заботах и делах, отсутствие мужского плеча не чувствовалось так остро и не переживалось так болезненно, как теперь.
Дочка подросла, а Ираида Платоновна продолжала страдать от одиночества.
И вот чувство несправедливости по отношению к себе самой восторжествовало, выплеснулось через край, отчаявшаяся женщина решилась на смелый шаг – завела любовника. Обычного, слегка лысоватого, женатого мужчину по имени Валерий.
Он жутко стеснялся изменять своей жене, каждый раз сильно волновался, встречаясь с Ираидой Платоновной, но ничего не мог поделать со своей натурой. Натура его не раскисла, как располневшее тело с грузным, свисающим животом, а была лёгкой, задорной, искрящейся. Она посылала Валерию Семёновичу импульсы молодости, желание флиртовать, покорять женщин, дарить им сладчайшие комплименты, и он устремлялся навстречу любовным отношениям на стороне.
Сказать, что как-то безумно полюбил Ираиду Платоновну, Валерий Семёнович не мог, но находил её весьма интересной особой для общения. Тем более, что эта эффектная дама каждый раз будоражила его нервы, ненавязчиво заставляя переживать снова и снова всю ту яркую гамму чувств, которой он лишился, женившись тридцать лет назад на своей сокурснице Рите.
