Я медленно нажала на «отбой» и уставилась в стену. Разноцветные
геометрические фигуры на обоях (самый модный, по словам Кирилла,
рисунок) запрыгали у меня перед глазами. Квадраты вдруг стали
превращаться в круги, а круги – в треугольники.
Я попыталась сосредоточиться, закрыла глаза и тут же
почувствовала, как по щекам потекли слёзы. Я (весьма самоуверенная,
надо сказать, особа) плакала как девчонка из-за нескольких
услышанных по телефону слов.
По радио пела моя любимая группа «Мельница», но даже самая
бодрая песня не могла сейчас поднять мне настроение. Я заставила
себя встать, дойти до кухни, налить в стакан прохладного
апельсинового сока. Но выпила его без особого удовольствия – как
простую воду.
Потом снова подошла к телефону. Набрать его номер? Зачем? Или
позвонить кому-то еще? Так и стояла с трубкой, взглядом скользя по
открытой странице контактов. И вдруг поняла, что звонить мне
некому, и как-то особенно ясно ощутила свое одиночество.
Нет, знакомых у меня было сколько угодно. С кем-то можно было
сходить в кино или на концерт, с кем-то обсудить недавно
прочитанные книги, а с кем-то – просто поболтать ни о чем. Но
никому из них я не могла сейчас доверить того, что так волновало
меня сейчас.
Я подошла к зеркалу. С гладкой холодной поверхности смотрела на
меня красивая кареглазая девушка с темными пушистыми волосами.
Девушка, не способная оставить равнодушной ни одно мужское сердце,
каковые и падали к моим ногам с завидной регулярностью.
Красота, ум, веселый характер – какого хрена ему не хватило?
Обида снова сдавила сердце. Ну почему он так со мной?
В последнее время между нами не было ни крупных ссор, ни мелких
разногласий. Ровные спокойные отношения двух взрослых разумных
людей.
Кирилл, конечно, не был сказочным принцем, но у него была
широкая спина, на которую я могла опереться, и по мнению окружающих
(за исключением, разве что, отвергнутых мною поклонников) мы были
идеальной парой.
Он окончил физико-математический факультет того же самого
университета, в котором училась на филолога я сама, работал в
научном институте, а недавно после блестящего выступления на
крупной международной конференции, получил приглашение продолжить
свои научные изыскания не где-нибудь, а в Соединенных Штатах
Америки. Наверно, именно это приглашение заставило его осмелеть
настолько, что он пришел ко мне с букетом цветов и бутылкой
шампанского и заплетающимся языком (всё-таки он был очень робкий)
попросил ее стать его женой.
Я восприняла это как должное (дело уже давно шло к этому), и,
как и полагалось в таких случаях, тихо ответила: «Я подумаю» -
чтобы у него не возникло ощущения, что своим предложением он
несказанно меня осчастливил. И думала ровно столько, сколько было
необходимо для того, чтобы не отпугнуть его своими сомнениями.
Он плохо говорил по-английски, а я владела языком в совершенстве
и не сомневалась, что смогу найти в Штатах подходящую работу и
помочь ему освоиться в непривычной обстановке. И он тоже в этом не
сомневался и во всём спрашивал моего совета.
Я уже получила новенький загранпаспорт, прикупила несколько
платьев и костюмов, в которых было не стыдно ступить на
американскую землю, и принялась готовиться к церемонии в загсе, на
которой должна была громко ответить: «Да».
И главного редактора газеты, в которой я трудилась с момента
окончания универа, я уже предупредила, что в скором времени
вынуждена буду уволиться из его славной конторы.
И коллеги, поздравляя меня, на прошлой неделе уже устроили
чаепитие с тортом, хотя я и говорила, что для этого еще нет никаких
оснований – замуж я еще не вышла, и путешествие за границу пока
откладывалось, так как у Кирилла возникли какие-то трудности при
оформлении документов.
