История черного юмора уходит корнями в далекое прошлое. В то самое время, когда человек только научился шутить, он понял, как это лучше делать. И оценил прелесть того жанра, что зовется низким, подвергается уничижению, а то и вовсе прямым или косвенным запретам. Ничего удивительного, ведь, черный юмор направлен на осмеяние сакральных основ и прежде всего смерти, болезни и богов, – всего того, перед чем благоговеют люди, и о чем боятся говорить неподобающим образом. И дело не столько и не только в обществе, вводящем патриархальные заветы и поддерживающие нерушимые традиции – в самом индивиде. Как ни крути, но страх перед неизбежным, перед могущим придти в любой момент и отнять самое дорогое и самых дорогих, пребывает с нами с того момента, как мы осознаем себя в этой жизни. Именно тогда мы понимаем, насколько она хрупка, ненадежна и недолговечна. А потому «молим богов в юдоли, из тех, что мы помним пока», как говорил Суинберн в переводе автора этих строк – желая продлить бренный свой удел и дойти до далекого предела существования избежав как можно большего числа хворей и неприятностей. Мы надеемся, что нас услышат, хотя и понимаем подсознательно, что говорим с пустотой. Но на то мы и люди, чтоб мыслить одно, а воспринимать иное. Наш разум не способен пребывать в плену реальности, он жаждет надежной опоры и гарантий своего существования, а вот где их взять? Только из него же. Неудивительно, что мы строим дивный новый или давно забытый мир из собственных иллюзий, желая или добраться до него или вернуться в него – поразительно прекрасный, волшебным образом успокаивающий одним своим явлением в нашем сознании.
Вот только временами оно, сознание наше, дает сбой. И чтоб защититься от глядящей на нас неотрывно бездны реальности, мы смеемся над ней. Смех тем силен, что имеет власть над всеми, возвышая смеющегося и уничижая объект насмешки. И в миг, когда мы смеемся над величием неизбежного, бездна моргает, отступая. Иллюзия возвращается, нам снова хочется жить так, как мы о том мечтаем. Лишь временами задумываясь, почему мы хотим жить именно так.
В этот момент немногим из нас тоже хочется смеяться. Над той нелепицей, что дает нам силы существовать.
Это и есть черный юмор.
Авторы этого сборника отлично разбираются в тонкостях этого жанра. Судите сами, стоит лишь немного меньше прибавить жесткости и мрачности, и выйдет банальный юмористический рассказ. Переборщить с чернотой – и получится история, чей запредельный цинизм может граничить с пошлостью. Всего должно быть в меру, иначе пропадет тот тонкий флер притягательности мрачной иронии, что так притягивает читателей всех возрастов и рас. Авторы как кулинары, готовят тонкое, изысканное блюдо, которое, кстати, не всякий читатель осилит. Да и не всякий литератор подаст. Это как рыба фугу, способная убить в руках неумелого повара, но правильно приготовленная, готова доставить истинное наслаждение. Если, конечно, вы осмелитесь вступить с ней в схватку, вооружась только вилкой и ножом.
Составитель не стал разбивать сборник на части и главы, все тексты, перетекая один в другой, понесут вас от прошлого к возможному будущему, через дебри сказаний и сказок к историям неведомым и невероятным. Должен предупредить сразу, подавляющее большинство историй повествует о смерти, как о самом непостижимом и притягательном, самом табуированном и востребованном сюжете всех времен, начиная с самого Гильгамеша. Авторы рассказывают о делах мертвых в своем мире и в мире живых, куда они вдруг по какой-то им только ведомой надобности, заглянули. О преданиях далекой старины, где люди ровно так же, как мы с вами, радовались, смеялись и плакали, мучились и восторгались – и с тем сошли в небытие. А что происходило с ними там, в мире теней, это отдельная история, не раз и не два затронутая авторами сборника.
